Достигнуть границ

— Думаю, Настасья, надо оба способа попробовать, — объявила Наталья, не отдавая, впрочем, Петра няньке в руки. На руках у матери он немного успокоился, и теперь сидел и, поливая ее слюнями, деловито пытался оторвать крупную жемчужину с ее корсажа, неудобно свесившись. — Петруша, прекрати баловать. Нельзя тебе покамест эти игрушки, — она перехватила сына поудобнее, на что тот недовольно запыхтел. Наталья же обратилась к няньке. — Ну что стоишь, Настасья, поди на кухню и приготовь и меду и сухарик в тряпице, да смотри, руки перед тем помой, да с мылом, — наказала она и повернулась к гостье. — Давеча Лерхе забегал. Поведал, что те сиротки, коих в полной чистоте блюдут, реже всякие болезни на себя цепляют.

— Да, я знаю, — Варя кивнула и пока несостоявшиеся родственницы, но вполне себе подруги направились в гостиную, чтобы расположиться там со всем комфортом. — Лерхе к государыне, что министры к государю каждое утро, в одно и то же время забегает. Иной раз один, иной раз целый табор за собой тянет. Государыня их работу лекарской реформацией называет. Все думы и дела токмо этому делу посвящает. Анна Гавриловна уже и пеняет государыне, что не только о нуждах страждущих думать надобно, но и о себе подумать не мешало бы, — Варя вздохнула. — Это на наследника намекает, словно не видит, что только расстраивает государыню. Петр Алексеевич и так каждую ночь у жены ночует, что еще она может сделать, чтобы понести?

— Ну, не нам к ним под одеяло заглядывать, — вздохнула Наталья. — Есть какие новости? — в ответ Варя только покачала головой. Нет никаких новостей. Она и сама уже извелась, да так, что Филиппа, видя состояние своей фрейлины, отпускала ее навестить княгиню Долгорукую с каждым днем все раньше и раньше. — Я не могу больше так, — Наталья прикусила губу. — Это безвестие меня просто убивает.

Внезапно тишину, ставшую уже привычной, разорвал громкий шум, стук дверей и чьи-то крики.

— Что там происходит? — Варя поднялась с небольшого диванчика, на котором сидела. — Кто-то приехал? Наталья, ты ждешь гостей?

— Нет, конечно, какие могут быть гости в такое время? — княгиня встала и решительно направилась к дверям, и даже Петр у нее на руках сел так прямо, как сумел, обхватив ручкой мать за шею.

Варя обогнала ее, чтобы придержать дверь перед Натальей с ребенком на руках, но они не успели дойти до дверей каких-то несколько шагов, как она распахнулась и в комнату вошли двое мужчин. Наталья негромко вскрикнула и покачнулась, а высокий офицер бросился к ней и поддержал, не давая упасть, обхватив за талию и прижав к себе вместе с пискнувшим и готовящемся заорать ребенком. Она же только цеплялась за него одной рукой и, даже не пытаясь сдержать слезы, лепетала.

— Ваня, Ванечка, живой, — это было неожиданно и так странно, потому что Наталья Долгорукая вот уже два месяца плакать не могла. Не могла выдавить из себя ни слезинки и оттого злилась на себя. А тут стоило им войти в гостиную живыми, как слезы ручьями хлынули из глаз, хотя, казалось бы, радоваться надо. Иван же ничего не говорил, молча прижимая их к себе. Он даже не пытался успокоить рыдающую жену и хныкающего ребенка. Сколько раз он прокручивал эту сцену в своей голове, и каждый раз у него находились правильные слова, а вот когда встреча произошла не в голове, а на самом деле, и слов никаких подобрать не сумел, лишь сам с трудом слезу сдерживал, потому как знал, что только вера не давала его Наташеньке похоронить его окончательно.

В тоже время в дверях продолжала стоять Варя, прижимающая руки к груди и пожирающая глазами Петра, непривычно сурового. На висках у него она заметила несколько седых волосинок, а на переносице залегла глубокая складка, делавшая юное еще лицо старше и серьезнее. Шереметьев стоял, тяжело опираясь на тяжелую трость, а когда сделал шаг, то княжна заметила, что нога его не сгибается в колене, и идет он, наваливаясь на трость, подтаскивая ногу, как палку какую, словно не его нога, чужая, и он не умеет ею управлять.

— Ну вот, Варвара Андреевна, твой жених колченогим остался, — Петр саркастически усмехнулся. — Теперь не сплясать мне на ассамблее. И на охоту никак не выехать. Да и вообще, вряд ли на лошади могу скакать. Всё только на каретах ездить придется. И вот теперь ответь мне, а нужен ли тебе, молодой красавице такой жених, который не всякого старика обогнать сумеет? Так что, ежели отменить свадьбу отца своего попросишь, не буду я препятствий чинить.