Достичь небес

Первый большой перелет через море на самолете состоялся 25 июля 1909 г.; через 124 года после того, как Бланшар и его спонсор Джон Джеффрис чудом избежали купания, Луи Блерио перелетел через Ла-Манш и завоевал приз в £1000, объявленный газетой Daily Mail.

Блерио был авиастроителем. В свое время он сконструировал несколько неудачных и очень опасных моделей, но в то же время стал первым человеком, которому удалось построить действующий моноплан. «Некрасивый, грязный, потрепанный стихиями, но выглядит очень практичным» — так охарактеризовал его тогда один из репортеров. Так оно и было, и моноплан Блерио пронесся над водами Ла-Манша на высоте 75 м со скоростью 65 км/ч. До 1927 г., когда Чарльз Линдберг в одиночку перелетел через Атлантику ни один полет не имел такого общественного резонанса. Государственные границы — даже те, что отмечены физическими барьерами, — в тот день отчасти потеряли свое значение.

_{Понятное беспокойство: Луи Блерио взлетает на своем самодельном моноплане}

Приз Daily Mail достался Блерио по чистой случайности: всего на двенадцать дней раньше его соотечественник Юбер Латам предпринял не одну, а сразу несколько собственных попыток преодолеть Ла-Манш, но все три старта кончились крахом. Латам любил модно одеваться, носил клетчатую кепку и не появлялся на публике без вечного портсигара; он олицетворял собой европейского авиатора-сорвиголову и был невероятно популярен. Латам родился в Париже в семье богатых англофилов (он даже имел британское гражданство, хотя никогда и не жил в Британии) и щедро тратил свое феноменальное состояние на финансирование дорогостоящих приключений. Может, ему и не удалось перелететь через Ла-Манш на самолете, но он сделал это на воздушном шаре вместе со своим кузеном Жаком Форе. Он принимал участие в гонках на автомобилях и скоростных катерах и руководил сафари по Африке. Именно там он, как ни печально, и погиб в возрасте двадцати девяти лет: во время одной из охотничьих экспедиций его насмерть забодал буйвол.

Триумф Блерио и популярность Латама наглядно отражают одержимость, с которой Франция увлеклась полетами. В 1910 г. во Франции уже в три раза больше лицензированных пилотов, чем в Америке, и притом большинство пилотов — изобретатели и конструкторы. Один Блерио построил сорок пять экспериментальных машин, включая настоящие аэробусы, способные взять на борт восемь пассажиров. В 1913 г. у его авиаконструкторского предприятия только во Франции было тридцать три конкурента.

Именно 1913 г. стал для французской авиации золотым. Французы летали выше, дальше и быстрее, чем представители любой другой нации. К концу этого года максимальная скорость самолета достигла 200 км/ч; этот рекорд установил француз Марсель Прево, тогда как его соотечественник Эдмон Перрейон установил новый рекорд высоты — 5880 м. В 1913 г. спортсмен Ролан Гаррос пересек Средиземное море на французском моноплане, а Элен Дютриё — чемпионка мира по велосипедному спорту и автогонщица — была удостоена ордена Почетного легиона за заслуги в авиации. Адольф Пегу, первый в мире воздушный акробат, привлекал тысячи зрителей демонстрацией мертвых петель, бочек и других воздушных трюков.

_{Бельгийская летчица Элен Дютриё выигрывала призы, устанавливала рекорды и получила прозвище «девушка-ястреб»}

Однако если внимательнее вглядеться в цифры, то можно заметить одну важную деталь: к 1913 г. расходы Германии на авиацию уже превышали французские. К началу Первой мировой войны Германия также освоила небеса.

Манфред фон Рихтгофен, германский пилот, вошедший в историю под прозвищем Красный Барон, стал самым успешным из действующих германских асов той войны; на его счету было восемьдесят подтвержденных побед в воздушных сражениях. Этот богатый аристократ пришел в авиацию относительно поздно. В юности его куда больше интересовали лошади и охота и ничто так не радовало, как поездка с братьями Лотаром и Болко на охоту за диким вепрем, лосем, птицами и оленями.

Когда началась война, он служил в кавалерийской разведке. «Я совершенно ничего не знал о действиях наших летунов, — вспоминал он позже, — и, увидев авиатора, пришел в страшное возбуждение. Конечно, я не имел ни малейшего представления о том, был это германский летчик или вражеский». Пулеметы и колючая проволока сделали традиционные кавалерийские рейды невозможными. Людей Рихтгофена перевели в пехоту, а их командиру пришлось искать для себя другое «лихое» занятие. Уже через несколько недель разведку стали проводить с воздуха, так что Рихтгофен записался в летчики-наблюдатели.