Достичь горизонта (СИ)

Лезть дальше с расспросами моя спутница не стала. Мне нравится её чувство такта. Понимаю, что все вокруг — симуляция, виртуальность, нереально, однако же… Кожей я все чувствую, нос меня не подводит, сердце бьётся, а руки дрожат. Я убил человека. Нет, это все программа, не по-настоящему. Ощущения такие живые, пугающе натуральные.

— Я чувствую. Моя слюна кислая и густая. Запах крови просто невыносим…

— Кайзер! — вскрикнула обеспокоенно Йол. — Очнись!

— Я сейчас в слух думал? — догадался я.

— Да. — она подошла и села рядом, но на ступеньку ниже, чуть обернувшись ко мне. — Кайзер, это все программа. Ты это осознаешь?

— Конечно, но…

— Но мы тут не только получаем информацию через стимуляцию рецепторов. — не стала слушать меня девушка. — Я однажды участвовала в одном проекте… В общем с нами сейчас то же самое.

— О чем ты? — я перестаю понимать человеческую речь или это она говорит загадками?

— Это называется полным слиянием. Мозг испытуемого какое-то время синхронизируется с синтетическим, а потом они работают как одно целое. — Йолана облокотилась на мою ступень. Её пальцы нервно забарабанили о старые сухие доски.

— Ну и что? Мы должны от этого думать быстрее? Или думают за нас, а мы как-бы кино смотрим? Я не понимаю.

— Нет, вовсе нет. — она подняла на меня грустные глаза. — Все, что мы сейчас испытываем, все чувства и ощущения, они не просто реальны. Они усилены. Одновременно синтетический мозг считывает всё, что происходит с нашим мозгом и проецирует в дублирующей программе десятки, если не сотни, других сценариев развития событий. — какое-то время она помолчала, я не мешал. Мне не было все равно, но поделать с собой я ничего не мог.

— А еще личность копируется, затем расщепляется, дополняется. — эмоции пропали из голоса Йол. — Наше собственное я изменяется, а машина создает множество двойников нашего сознания, но уже немного иных. А мы… Мы можем перенять часть того, другого «я». И не одного.

— Я не понимаю. Мы что, кукушкой поедем? — внутри что-то кольнуло.

— Это не обязательно, но прежним ты никогда уже не будешь. — она встала, отряхнулась. Её лицо на миг вернуло добродушную маску, но также быстро покрылось тенью… скорби? — Ладно, с этим ничего уже не поделать.

— Подожди-ка. — я тоже встал. — Значит, я тут наживаю себе букет психических расстройств? И ради чего? Деньги?

— Этого я не знаю. — резко ответила Йол и пошла нетвердой походкой к трупу Гратона.

— Значит, не знаешь!? — внутри всё вскипало. — Ты в курсе о каком-то там слиянии, а самое главное не помнишь? Как это так?

— Я не имею понятия! — неуклюже развернулась в крике она. — Нам заблокировали не всё, забыл!? — её зрачки налились тьмой, а кулаки яростно сжимались, дыхание сбилось. Она тоже на грани.

— Воу-воу! — поднял я руки ладонями вверх. — Не заводись.

Ветер трепал волосы и приятно холодил разгоряченную шею. Все же такое количество одежды, защита и походная сумка не дают нормально дышать в этой жаре, даже если не биться, а просто идти по лесу. Я смотрел мимо Йол, на её длинную тень, на блеск травы в лучах заходящего солнца. Небольшая эмоциональная разрядка пошла на пользу.

Сейчас, когда я прислушался к своим ощущениям, пришло тяжелое принятие действительности — я все чувствую, но при этом нахожусь в симуляции. Мое настоящее тело где-то лежит подключенное к нейроприводу…

— Кайзер? Кайзер! — голос Йол звучал как сквозь вату.

Небо и земля поменялись местами, череп словно сверлили изнутри во всех направлениях сразу. Свист в ушах все нарастал, сводя крики девушки на нет. В глазах поплыло, а потом вспыхнуло.

Со мной говорит лысоватый пожилой человек, держит за руку. Стоп. Да это же мой отец! Я помню тот день… он умер от приступа у меня на диване. А где мама? Я вертел головой и не узнавал свою квартиру на городском отшибе, все было какое-то серое и размытое. Сквозь грязные окна струился безумно оранжевый закат.

Теперь темно, но я слышу голос из коммуникатора. Это мама! Какие сухие слова утешения. Впрочем, как всегда. Я встал попить воды, но споткнулся о бутылку. Голова болит. Я пил?

Яркий свет снова режет глаза. Лаборатория, где я работаю, принадлежит биотек. Воспоминания об этом месте едва просачиваются в ослабевший разум. Что я здесь делаю? Мои руки в крови, чувствуется запах гари и химикатов, коллеги и старший лаборатории что-то кричат, но я теряю сознание.

Холодно. Я в каком-то стеклянном гробу. Нет же, это медицинская капсула. Не могу пошевелиться, не вижу ничего кроме белых низких бортиков, нашпигованных электроникой. Страшно, но почему? Меня ведь лечат, или нет? Ах да, сломанное оборудование. Мне выставили нехилый счет. Проклятье.

— Кай! — голос Йоланы едва пробивается. — Ты слышишь меня?

— Не ори, люди спят. — глотка пересохла, как Байкал лет пятьдесят назад.

— Кончай ерничать! — всхлипнула моя спутница.