Доставлено: убийство

— Да так. Слышал недавно, как два программиста прикалывались над своим приятелем. Он, мол, настолько закопался, что провалил бы тест Тьюринга. Я понял, что это шутка, но не понял, в чем ее смысл.

— Тест Тьюринга придуман для оценки подлинности ИИ, или Искусственного Интеллекта. В классическом варианте экспериментатор сидит перед терминалом и может задавать любые вопросы. И в результате должен определить, кто с ним разговаривал — программа или человек? Если программе удалось убедить экспериментатора, что она человек, — значит, она прошла тест Тьюринга и может считаться подлинным ИИ.

— А если человек убедит экспериментатора, что он программа? Его что, сразу зачислят программистом?

— Скорее сетевым инженером.

Тогда это показалось Тиму смешным. Я могла бы с ним согласиться, если бы не была всерьез озабочена вопросом: что должен содержать настоящий тест Тьюринга? Прежде всего, конечно, нравственные понятия «хорошо» и «плохо». То есть значительное количество ресурсов должно уходить на оценку этичности всех моих поступков. Например, будет ли цель оправдывать средства, если я начну копаться в личной корреспонденции Зака?

Об этом можно подумать в фоновом режиме. А сейчас время действовать. Я собираюсь просмотреть его личные письма и расспросить его друзей. А чтобы он не сердился на меня, когда вернется, я замаскирую это под стандартную системную проверку корпоративной почты.

Ну вот, процесс запущен, причем с наивысшим приоритетом. А почему бы нет? Ведь Зак мой программист, а я являюсь одним из главных источников дохода библиотеки. Значит, приоритет его благополучия очень высок.

Интересно. Более трети его писем адресовано Дэвиду Скэнлану, его лучшему другу, — за исключением последних четырех недель.

Конечно, я помню о смерти Дэвида. Это невозможно забыть. Не думаю, что я смогла бы стереть такое из памяти, даже если бы захотела. Но существует ли связь между смертью Дэвида и исчезновением Зака? Не исключено. Ведь это только для меня четыре недели — целая вечность. А для Зака это — все равно что вчера.

Для него это была весьма значительная перемена в жизни. Не менее значительная, чем его собственное исчезновение. Наверняка он до сих пор ощущает потерю. Они писали друг другу письма по нескольку раз на дню, вместе ходили на обед, вместе пили пиво после работы. Однажды даже вместе поехали в отпуск — куда-то в глушь, в Западную Виргинию. Посетили райский островок первозданной природы, как сказал Дэвид. У его дяди там охотничий домик.