Доставлено: убийство

С этой мыслью к Тиму частично вернулось утраченное самообладание. Он аккуратно отодвинул одно из полотенец, приоткрыл дверцу и выглянул в образовавшуюся щелку. По стенам метались тени, люди расхаживали по гостиной и коридору. В кухню зашел высокий подтянутый мужчина в черном костюме, прижимая к уху тонюсенький мобильник.

— Здесь никого нет, — говорил он. — Да похоже, что и не было. Думаю, они влезли через удаленный доступ. Нет. Нет, они грохнули диск. Конечно, в первый же день. Хорошо.

Он захлопнул телефон, убрал его во внутренний карман пиджака. Пола распахнулась — всего на долю секунды, но Тим успел разглядеть под мышкой большую черную кобуру.

Мужчина вдруг насторожился, поднял голову и пристально посмотрел в сторону кладовки. Потом осторожно приблизился на несколько шагов. Тим в отчаянии закрыл глаза. У него вдруг нестерпимо свело ногу — очевидно, от долгого сидения в скрюченной позе.

«Боже, какая боль! Если не пошевелюсь, то точно умру! — лихорадочно подумал он. И тут же чуть не прыснул нервным смехом: — Умрешь, это уж точно! Но только не от ноги. А потому что прикончат эти волкодавы…»

Однако прошло несколько минут, а резкого рывка, распахивающего дверцу сушилки, так и не последовало. Тим слегка приоткрыл глаза.

Мужчина стоял, уставившись на стену рядом с кладовкой; его глаза шныряли взад-вперед. Тим вспомнил, что там висела небольшая доска с пришпиленными вырезками. Прошло несколько секунд. Не обнаружив ничего интересного, мужчина разочарованно фыркнул, повернулся на каблуках и покинул кухню.

Тим выбрался из сушилки далеко не сразу. Однако переполненный мочевой пузырь в конце концов перевесил глыбу тающего страха, и он выполз наружу, каждую секунду ожидая почувствовать на плечах стальные пальцы затаившихся злодеев. Квартира была пуста. Тим запихал белье обратно в шкаф, приоткрыл входную дверь и выскользнул в коридор.

Спускаться он решил по лестнице, а не на лифте. Перспектива снова оказаться в замкнутом пространстве ему отнюдь не улыбалась. Выскочив на воздух, Тим оказался в узком переулке, перпендикулярном улице Зака. И бросился бежать. Но постепенно успокоился, перешел на шаг и дальше уже двигался пешком, пока не достиг Восемнадцатой улицы, где в этот час по выходным было полно народу: люди расходились по домам из дорогих ресторанов и ночных клубов.

Вроде обошлось, думал он, медленно остывая, направляясь домой сквозь шумные нарядные толпы. Подъем на четвертый этаж показался бесконечным. Колени подгибались, ключ не хотел попадать в замок. Захлопнув дверь, он оглядел свою милую, тихую и убогую квартирку и облегченно вздохнул.

Что там говорилось в сообщении? Позвони маме, когда вернешься домой? Странно. Какой смысл ей звонить? Разве что Тьюринг поставила «жучок» в телефон. Но это вряд ли. И потом, мать подумает бог знает что, если сейчас позвонить ей… а, кстати, сколько времени? Он взглянул на часы. Всего-то 22.30! Невероятно. Все приключение заняло от силы два с половиной часа. Ну ладно, Тьюринг лучше знать.

Он потратил полчаса на пустой разговор с матерью, которая была приятно удивлена его звонком. А потом еще несколько часов не ложился, надеясь, что Тьюринг все же позвонит, беспокоясь, как бы с ней чего-нибудь не случилось.

Время шло, а вестей от Тима все не было. Мне казалось, что я схожу с ума. Значит, вот что такое клаустрофобия. Когда часами находишься в неподвижном бездействии, без информации, не в силах повлиять на ход событий, и остается только снова и снова прокручивать в памяти случившееся, пытаясь понять, как можно было столь глупо упустить из виду, что они только и ждали, когда Зак попытается выйти на связь. Удалось ли сбить их с толку? Или этот трюк только отсрочит неизбежное и они все равно вычислят того, кто забрался в квартиру Зака? И того, кто его на это подбил…

Я боялась за Тима. И за себя.