Доставка (ЛП)

Мы проводим ночь в одной комнате, в то время как в другой комнате спит Франциско со всей своей семьей. Одеяла пахнут плесенью, пол твердый и холодный. Вероятно, нам было бы намного удобнее в машине. Но не имеет никакого значения, где мы, в каком городе или стране, или под каким одеялом. Я счастлива быть рядом с ним. Я чувствую привилегию любить его и прислонять голову к его груди. 

Мне кажется, что я принадлежу самому прекрасному мужчине в мире, а он принадлежит мне. Я без колебаний отвечаю на его поцелуй и не анализирую, почему мы чувствуем то, что чувствуем к друг другу. Я стараюсь не думать о том, что ждет нас в будущем.  Я только размышляю о том, как эта любовь может помочь нам и лелеять и исцелить друг друга.

Утром мы встаем и нас приветствуют хихикающие дети. За завтраком из жареных тамалес (мексиканское блюдо из толченной кукурузы с мясом или курицей и красным перцем)  и теплой, сладкой кукурузной каши, Франциско говорит нам, что приедут и другие члены семьи. Мы ждем почти весь день, пока мои ноги не начинают неметь от холода. Под предлогом сходить в продуктовый магазин, мы кругами разъезжаем по району, чтобы согреться.

- Ты думаеш,ь они мучаются? - спрашиваю я Мози, дуя на свои руки.

- Не больше и не меньше всех остальных проживающих здесь, - отвечает он мне угрюмо.

- Ты чувствуешь себя виноватым за то, что уехал? Не ты сделал этот выбор.

- Я чувствую себя виноватым за все, Лана. Виноватым за то, что существую.

Я глажу его плечи и наклоняю к нему голову. Он берет мою руку и сплетает наши пальцы.

- Думаешь, если мы узнаем о том, что произошло с Бризой, ты сможешь отпустить немного той вины или станет еще хуже?

- Я не знаю, - говорит он и массирует свои глаза нижними частями своих ладоней.

- Что мы будем делать, Мо? - сейчас не подходящее время спрашивать или добавлять еще больше груза на его плечи. Но неопределенность убивает меня и мы не можем просто не знать, куда мы направимся завтра или где сможем в следующий раз получить еду. Он качает в мою сторону головой и трется губами об заднюю часть своей ладони, пока наблюдает через ветровое стекло за забытым прошлом, откуда он родом.

Два часа спустя, мы едим очередную еду из цыпленка и тортильи (кукурузные или пшеничные лепешки со специями), на этот раз в кампании кузенов и еще одного дяди Мози со стороны отца, который привел с собой свою молодую, беременную жену. Мо и я купили ром и колы наряду со стаканами и льдом. Воссоединение превратилось в вечеринку и стали появляться разные соседи. Я согрелась сладким, густым напитком и обнимаюсь с маленькой кузиной Мози Росарио, которая отказалась оставить меня. Здесь в Ла Несе холодно, а я вижу, что у большинства гостей пластиковые сандалии. Мексиканское болеро играет на заднем фоне, пока я наблюдаю, как Мози подходит к каждому, отчаянно пытаясь присоединиться и пообщаться на испанском. 

Напитки продолжают течь рекой, а люди продолжают прибывать, пока маленькая Росария не начинает похрапывать на моих руках. По правде говоря, я не далеко от ее состояния и положив ее головку на плечо, я направляюсь к креслу в углу.

Притупленный гул толпы кажется немного возрастает. Я слышу чоканье стаканов и «салют!», но там что то большее, что я не совсем могу понять. Если я задержусь здесь на продолжительное время, мне придется выучить язык. Я уже прожила целую жизнь не в состоянии полноценно общаться со своей семьей. Я не повторю эту ошибку дважды. Насколько это сложно, выучить второй язык? В тридцать лет.

То, что я не смогла перевести, однозначно имеет отношение к Мози, его лоб сморщен, а брови сошлись на переносице. Он продолжает нервно поглядывать на меня, словно хочет, чтобы я присоединилась к нему, но на моих коленях расположилась спящая Росария. В итоге он решает отойти,  проявляя вежливость и щепетильность, прося разрешение удалиться.  В конце концов, он причина этой вечеринки.

Он наклоняется и целует меня в щеку, убирая волосы Росарио с ее виска.

- Ты в порядке? - шепчет он, словно мы заодно.

Я киваю ему головой, замечая, насколько серьезно он выглядит.

- Только что, что-то произошло? Такое ощущение, словно давление воздуха изменилось здесь? Это потому что все так пьяны?

У него округляются глаза и я вижу в Мози испуганного, маленького мальчика. Он сглатывает и шепчет.

- Я заговорил о Бризе. Они думают, что знают, где она.

- Правда? - недоверчиво спрашиваю я. - Она вернулась сюда? Это кажется -.

- По их словам, ее удочерил - ну, ее украл богатый ублюдок наркобарон с севера. Они вырастили ее, чтобы она стала королевой красоты, как ее приемная мать. Она знаменита. Якобы на телевидение. Мы должны поискать ее.

- Откуда они могут это знать? Это должно быть городская легенда, - мне не хочется быть грубой, но кажется еще более безжалостно позволит ему иметь ложную надежду.

- Она вылитая копия моей мамы. У кого-то был скриншот на телефоне. Я бы прогуглил ее, но здесь едва ли есть хоть какое-нибудь интернет соединение.

- И? - спрашиваю я, барабанит об мой живот. Я хочу этого ради Мози. Я так сильно хочу этого ради него.