Доставить живым или мертвым

Воропаев не хотел верить своим глазам, когда взглянул на экран уцелевшего телевизора: на фоне того пейзажа, который он только что видел на другом экране, передвигались вооруженные люди, перепоясанные пулеметными лентами, несущие гранатометы и носилки с ранеными. Некоторые из них вели под уздцы лошадей, поперек спин которых находились связанные люди...

-- Да это же...Черт возьми, да это же возвращаются боевики! -воскликнул Воропаев. Он неотрывно, словно завороженный, смотрел на экран, и, наконец, размахнувшись, сильно саданул по нему прикладом автомата.

-- Дерьмо! Надо доложить Шторму.

-- А где ты его возьмешь? Хотя...Попытайся вызвать его по трубке.

Но трубка, по имени "моторола", безмолвствовала.

-- Гоним отсюда! -- Воропаев решительно направился на выход, а когда они оказались на пороге этого электронного чистилища, вырвав зубами чеку, он бросил гранату в сторону распределительного щита. Пока она летела до точки приземления, они скатились по лестнице. Направляясь к выходу, Изербеков, с трудом сдерживая дыхание, проговорил:

-- А что, Алик, наш президент того...Зачем он ввязался в эту авантюру?...

-- Оставь, парень, это не нашего ума дело...Тебе не кажется, что Гулбе с Виктором что-то подозрительно долго молчат...

Изербеков смотрел на взведенные бешенством глаза Воропаева, на его камуфляж, из плечевой части которого был вырван целый лоскут.

-- Но сейчас важно предупредить наших о приближении боевиков....

-- Согласен. Вот ты и сгоняй к полковнику Шторму, предупреди, а я спущусь вниз, -- Воропаев, резко сменив направление, побежал к лестнице. Возле лифта отчетливо ощутил запах крови.

Потянуло сыростью, порохом и жженой оружейной смазкой. И ни шагу ступить -- всюду гильзы, которые, подобно роликовым подшипникам, перекатывались под ногами, превращая камень в скользящий лед.

Перед ним было несколько дверей и он, ориентируясь по гильзам, вошел в ту, которая находилась прямо перед ним. Но когда он осторожно приоткрыл дверь и шагнул за нее, взгляд уперся в огромную, никак не меньше, чем в Большом театре, хрустальную люстру. Слева, на стене, в металлическом наморднике, горела лампочка, но ее свет полностью поглощался люстрой..

Он оказался в довольно обширном помещении, сплошь заставленном солдатскими кроватями. На стенах -- большие красочные портреты, среди которых знакомые лица -- Барса, Тайпана, Гараева и главного туза -- Эмира, в чалме и с автоматом в руках.. На черном полотнище -- скрещенные сабли, а под ними арабская вязь...Все койки были застланы коврами, на некоторых из них лежали черные каракулевые бурки и папахи.

Воропаев прошел вдоль рядов кроватей, спустился на три ступеньки вниз и завернул за скальный, ничем не прикрытый угол. Ни малейших следов присутствия людей. И каково же было его удивление, когда гнетущую тишину нарушили странные звуки, которые, впрочем, не могли принадлежать людям. Он прошел еще пару метров и открыл низкую дверцу: за решеткой увидел двух баранов, которые, видимо, тоже почувствовав присутствие человека, жалобно заблеяли. Их глаза с радужным окоемом тупо смотрели на него и Воропаев понял, что жертвенное заклание отменяется.

Пройдя еще несколько метров, он попал в столовую, -- во всяком случае, об этом говорил большой накрытый металлической, возможно, серебряной посудой стол. Одиноко поблескивали высокие с изогнутыми узкими горлышками и ручками кувшины, большие блюда были заполнены разнообразным набором фруктов. У Олега началось сильное слюноотделение и он, подойдя к столу, взял с блюда грушу и надкусил ее. Рот наполнился сладким соком, и он ощутил несказанное блаженство. Он взял еще одну грушу и яблоко и положил их в подсумок для гранат. Он помнил об Изербекове...

Он стоял у стола и задавал себе вопрос: куда могли подеваться обитатели подземелья? Где Гулбе с Виктором Штормом? Почему такая тишина и нигде не слышно выстрелов?

Рука непроизвольно легла на спинку одного из стоящих стульев: она была непомерно высокая, обитая цветастым ковровым материалом. Он насчитал тринадцать стульев. За столом -- раскрыв зев, еще дымился камин... Шаги скрадывала подстилка с большим ворсом и нога в нем утопала по самую щиколотку.

Он не стал задерживаться и вышел из столовой. Подойдя к еще двум дверям, рывком распахнул одну из них, а сам отпрыгнул в сторону, к стене. Но это был обыкновенный душ с четырьмя смесителями, за второй дверью -- туалет, выложенный кафелем, вдоль задней стены -- ряд унитазов...