Достать василиска! (СИ)

— Ненавижу! Ненавижу кры — ы-ыс! — голосила полупрозрачная красотка, у которой вместо ног был сотканный из тумана хвост. Он нервно дергался, свисая вниз, и у меня возникло навязчивое желание ухватиться за него, чтобы проверить, можно ли потрогать привидение так же, как и услышать. — Убейте! Уничтожьте крысу — у-у! — требовала мертвая живодерка, и я даже хотела возмутиться ее необоснованной жестокостью, как услышала за спиной голос разума… то есть мавки.

— Мочи тварь! Она растет! — крикнула Ева, оставшаяся стоять в проходе, когда мы с Катариной вошли в комнату. — И плюется!

Пять минут спустя мы сидели на шкафу… вчетвером. Потому что досюда мерзкий грызун с едкой слюной доплюнуть не мог. Как не мог и выбраться из комнаты, ибо мавка, кинувшись нам помогать, захлопнула дверь. Хорошо все-таки, что она быстро соображает, иначе бы по нашей вине по общежитию носилась крыса — переросток и плевалась во все, что движется, розовой гадостью, от которой даже на мебели образовались проплешины. Как замечательно и то, что Катарина — сильный маг воздуха, именно она умудрилась закинуть нас всех наверх, когда стало ясно, что грызун не только неуловим, но еще и размножается от воды, которой пыталась его утихомирить Ева.

— Что делать будем? Мысли есть? — спросила я девчонок.

Обе стихийницы пожали плечами, а привидение совсем по — человечески вздохнуло.

— Чего молчишь, голос разума? — обратилась я к мавке, сидящей справа.

— А чего попусту языком чесать? — отозвалась та. — От воды у крысы клочья шерсти отваливаются, из них маленькие крысята появляются. А так как растет этот выводок не по дням, а по часам… вернее, по минутам, — она тоскливо посмотрела на увеличивающиеся меховые комки и, подперев рукой подбородок, тоже вздохнула, — меня от них лучше держать подальше.

Мы помолчали, любуясь заботой крысы — мамы (ну или папы, при таком способе размножения, это роли не играет) о своих малышах, которым крупная особь скармливала коробку, где ранее сидела сама.

— И что? Так и будем сидеть и ждать, когда Венька кого-нибудь на помощь позовет? Если позовет, — сказала я.

— Можем провести сеанс песнетерапии, — оживилась Катя, сидевшая между мной и призрачной девицей, сказавшей, что ее зовут Сима.

— Это как?

— Споем хором. Что-нибудь умиротворяющее.

— Предлагаешь колыбельную этому мутанту сбацать? — уточнила я, покосившись на подругу.

— А вдруг оценит? Смотри, как она о своих детках печется.

— Она?

— Ну, или он.

— Не — е-ет, — протянула мавка, — ОНО не о детках, а о боевых единицах плевательного отряда хлопочет. Вон как пичкает их жратвой, гадость розовохвостая.

— Ну и что тогда делать? — высказала общую мысль блондинка, при этом посмотрев на Симу. Мы с Евой тоже повернулись к ней.

— А я что? Я вообще крыс боюсь! — воскликнула та.

— Ты же мертвая, — отметила очевидное мавка. — Тебе слюна этого мутанта не повредит.

— Это не отменяет прижизненных страхов. Они, знаешь ли, иррациональны! — сложила на груди полупрозрачные руки девушка — привидение. — К тому же я вас сюда не звала. Сами пришли, вы и разбирайтесь с этим, этой… со всеми ними! — кивнув на подрастающую семейку грызунов, заявила она.

— Как это не звала? А кто вопил «Спасите, помогите, убивают»?

— Ну так я спасателей звала, а не трех пьяных ведьм, которых впору самих спасать.

— Я трезвая, — вставила свое веское слово мавка.

— А я пьяная! — хлопнув себя в грудь рукой, с гордостью сообщила блондинка. — И щас с — с-спою. Хуже то, один черт, уже не будет.

— А если они и от песен тоже размножаются? Или растут, — выдвинула предположение белоглазая. — Как от воды или боевых чар, которыми мы их пытались замочить.

— Нейтрализовать, — проворчала ведьмочка, вздохнув.

— От многообразия синонимов суть действия не меняется, — философски проговорила Ева. — Кстати, о главном. Раз уж мы все-таки вломились в заколоченную комнату, куда, заметьте, я заходить не рекомендовала, может, нам кое-кто поведает, за что ее тут заперли? — и выразительно так посмотрела мерцающими в полумраке глазищами на сидящего рядом с Катариной призрака.

Привидение, видимо, почувствовало себя неуютно и в попытке спрятаться от излишнего внимания ближе придвинулось к ведьмочке. Тут и шарахнуло. Вспышка, молния, грохот… Мы все чуть со шкафа, как груши с дерева, не попадали в теплые объятия крысомонстра и подрастающего поколения его последователей. И в этот самый момент дверь вылетела, едва не прибив испуганно запищавших крысят, а на пороге комнаты появилась темная фигура. И тут же, как по команде, дружный выводок грызунов во главе с мутантом папо — мамой рванул на визитера да так и попадал на бегу, обратившись в камни.

— Это что же получается, от нашей магии они росли и размножались, а от его чар — в статуэтки превратились?