Достанем врага везде!

— Что же, сомневаться в вашей искренности у меня нет оснований. Продолжайте в том же духе — и все договоренности с нашей стороны будут соблюдены, — не прощаясь с пленным, подполковник, постукивая каблуками, вышла из кабинета.

В коридоре ее терпеливо дожидались дознаватели. Блондинка одарила их очередной улыбкой.

— Ну, вот и все, мужчины, идите работайте. Без нажима, все пойдет самоходом. — Сделав ручкой офицерам, она двинулась по коридору, аппетитно виляя расширенными за счет фасона галифе бедрами. Когда ее фигура растворилась во мраке казематов, десантник с восхищением произнес:

— Такого волчару и так быстро расколола, фантастика.

— Ну да, — закивал его напарник, не удержавшись, добавил: — Натуральная Эльза Кох [25]…

— Галина Викторовна, снимаю шляпу, — восторженно воскликнул Родион Андреевич, когда Кирсанова вошла в его кабинет. — Честно признаться, в области допросов профессионалов вашего уровня мне прежде видеть не доводилось. Как вам это удалось?

Подполковник устало улыбнулась.

— В одном из среднеазиатских эпосов есть такое четверостишие:

«С истиной, видно,
философ был дружен:
где баба замешана,
дьявол не нужен».

— А если серьезно? — продолжал настаивать генерал.

— А если серьезно, то все предельно просто. Удав тоже профессионал, его готовили не только для боевого противостояния, но и психологического. Есть набор стереотипов, вот я их и сломала, — Кирсанова загнула палец, указав на себя длинным алым ногтем. — А дальше шел стандартный набор садиста из кнута и пряника.

— Великолепно, — негромко произнес явно обескураженный Крутов, покачивая из стороны в сторону головой. Перед ним действительно находился специалист экстра-класса. — Галина Викторовна, не хотели бы вы перейти под мое руководство? У нас настоящая работа.

— А у нас творческая, — бесцеремонно перебила генерала блондинка и, не дав тому опомниться, добавила: — Моя миссия завершена, засим разрешите откланяться.

Развернувшись на узких носках, женщина выпорхнула из кабинета.

— И с тем была плутовка такова, — глядя на дверь задумчивым взглядом, вслух пробормотал Родион Андреевич. Впрочем, долго пребывать в лирическом настроении времени у него не было…

На краю поляны в ряд были выложены трупы напавших на лагерь диверсантов. Чуть в стороне от них высилась гора собранного оружия и амуниции.

Виктор Савченко, заложив руки за спину, шел мимо этого скорбного ряда, глядя на грязные подошвы покойников. Азарт от боя прошел, уступив место безразличию. Примерно такое же настроение царило и среди остальных бойцов группы.

— Если этих жмуров не заберут до обеда, они начнут пухнуть. Такая вонь поднимется… — громко выразил свое отношение к убитым боевикам кто-то из морских пехотинцев.

— Нужно их оттащить подальше в лес, пусть там благоухают, — предложил другой боец.

— Ага, а потом прилетят бравые щитоносцы [26], заставят тащить их обратно, — возразил Скорцени. Он при помощи холодной пайки уже прикрепил трофейный Железный крест к магазину своего автомата и теперь не без гордости поглядывал на плоды своего труда. Незаметно оглянувшись по сторонам, как человек опытный в делах общения с представителями законности и порядка, добавил не без сарказма: — Да еще выступать будут, дескать, испортили всю картину происшедшего. А то им будет потом трудно определить, кто виноват.

Рассуждения по поводу покойников сразу прекратились: возможное бодание с военной прокуратурой даже у тех, кто о ней знал лишь понаслышке, вызвало неприятные ассоциации, как генетическая память диких зверей на угрозу. Контртеррористические операции кардинально отличались от настоящей войны, к которой будущих офицеров готовили в учебных заведениях, и из-за этой невидимой разницы уже многие положили свою честь и погоны на плаху. Как говорится, незнание законов не освобождает от наказания…

Савченко глянул на свои «командирские» — до сеанса связи с Центром оставались считаные минуты. Виктор в очередной раз мысленно проиграл весь свой доклад, вновь попытавшись найти возможные прорехи. Прорех не было, налицо было идеальное нарушение служебной инструкции, что в боевых условиях легко можно квалифицировать как преступление.

— Стрелок, Центр на связи, — как черт из табакерки, откуда-то сбоку выскочил Микис.

— Пошли сдаваться, — махнул рукой Виктор, про себя решив — чему быть, тому не миновать.

В бункере он надел наушники и взял в руку микрофон, потом включил шифрователь и доложил:

— Центр, я Стрелок. У нас ЧП.

— Блин, Стрелок, откуда ты все знаешь? — из наушников донесся то ли возмущенный, то ли торжественный возглас оперативного дежурного. — Откуда ты знаешь, что у нас ЧП?

— Да нет, это у нас ЧП. Ночью было совершено нападение на наш лагерь, силами взвода нападение отбито.

— Черт, как не вовремя! — теперь в голосе дежурного звучали нотки сожаления. — Какие потери?

— С нашей стороны ни раненых, ни убитых. Нападавшие уничтожены, тридцать душ отправлены к Харону. Думаю, ему одной лодки будет мало, баржа потребуется.