Доспехи для героя

Несколько часов Генрих находился между жизнью и смертью. В его воспалившемся мозгу проносились невероятные картины. Некоторые из них были ужасны, некоторые забавны. Это было что-то среднее между сном, мечтанием и наркотическим дурманом. Генриху казалось, что он вдруг превратился в человечка размером с муху и парит под облаками на спине золотого дракона. На другой картинке он вдруг оказывался на земле, где Клаус и Альбина вместе били его, а то Клаус вдруг превращался в квакающую жабу и пытался бегством спастись от щенка Ремоса. Прошло несколько часов, прежде чем Генрих очнулся. Он открыл глаза, недоверчиво осмотрелся, а потом потрогал шею. Не обнаружив золотого кулона, мальчик с надеждой подумал: «Может, никакого дракона и не было? Может, мне все привиделось?»

От сухости во рту язык казался ссохшимся и чужим, тело знобило, кости ломило, как при простуде. Генрих принял аспирин, однако это нисколько не помогло. Ко всем неприятностям ближе к полуночи разболелась голова, да так, что хоть на стену лезь.

Бедный Генрих никуда, конечно же, не полез. Он долго лежал в темноте с мокрым полотенцем на лбу, громко постанывал и думал, что у него наверняка редкая и смертельная болезнь. Потом Генрих услышал, как часы на ратуше принялись отбивать полночь, а стекла в квартире поддержали их дребезжанием. Часы всегда били громко, и стекла в домах на площади каждый раз дребезжали, но те, кто жил поблизости, к этому привыкли.

«Один, два, три… — принялся механически считать удары Генрих, — … одиннадцать… двенадцать!» И странное дело: как только часы смолкли, голова Генриха сразу же перестала болеть. Мальчик с облегчением вздохнул. Он поднялся с кровати, решив отыскать дракона и убедиться, что тот никак не мог его укусить, но потом струсил.

«Уж лучше я его днем поищу. Мало ли что ночью может привидеться!» — подумал Генрих. А так как спать ему не хотелось, он подошел к окну, отдернул шторы и выглянул на улицу.

С неба падал крупный пушистый снег. Белый ковер на дороге и тротуарах на глазах становился толще. Похоже, зима вспомнила о своей власти и наделила мороз силой, потому что снег не таял, и свет из витрин отражался на нем фантастическими красками. Зрелище было восхитительным. Одна из снежинок приклеилась к стеклу окна. Чтоб лучше рассмотреть ее, Генрих прижался носом к стеклу и… и вот тогда то он увидел ведьму. Она пролетела в метре от окна, и мальчик не сразу понял, что произошло. Он даже потер глаза, решив, что привиделось, но видение не исчезло.

Ведьма была одета в короткую куртку и спортивную шапочку. Из-под шапочки выбивались длинные распущенные волосы. Припорошенные снегом, они выглядели седоватыми, но Генрих готов был поклясться, что ведьме нет и пятнадцати лет. Летела ведьмочка на обыкновенной метле и время от времени похлопывала ее короткой плеточкой, как всадник, поторапливающий ленивую лошадь.

Возле ратуши «наездница» остановилась, воровато оглянулась по сторонам, никого не заметила и вдруг, отняв руки от метлы, принялась танцевать. Ее плечи и руки двигались так живо, что можно было подумать: ведьмочка находится на дискотеке, а не высоко над землей. У Генриха от удивления даже челюсть отвисла: как не боялась танцовщица свалиться с тоненькой жерди метлы? Чем дольше Генрих смотрел на ведьмочку, тем больше она казалась ему похожей на Альбину.

— Вот глупость! Кто-кто, а Альбина никак не может быть ведьмой. Все, что угодно, но только не это.

Чтоб окончательно развеять сомнения, мальчик схватил бинокль, навел его на отважную танцовщицу и удивленно присвистнул. На метле действительно вытанцовывала Альбина. От мороза лицо ее разрумянилось, она радостно улыбалась и, задирая голову, позволяла снежинкам падать на лицо.

— О боже! — только и смог простонать Генрих.

Глава XII НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ

Окно дома напротив распахнулось — из него вылетела ведьма в пестрой кошачьей шубе. Альбина заметила ее и смутилась. Она прервала танец, принялась поправлять шапочку, как будто лишь для этого подняла руки. Откуда-то появились три другие ведьмы, потом прилетели еще две. Не прошло и пяти минут, а над площадью уже кружилось больше десяти колдуний. Одни из них выглядели глубокими старухами, другим же было не больше, чем двадцать лет. Женщин среднего возраста в этой компании не было, а младшей среди всех была Альбина. Какое-то время ведьмы летали вокруг городской башни, а потом принялись гоняться друг за другом. Генрих хорошо слышал их веселый смех.

Когда часы на башне пробили половину первого ночи, игры прекратились. Смех стих, и Генрих увидел, как к ведьмам, выстроившимся в воздухе, точно солдаты на смотр, подлетела еще одна.

Генрих навел на припоздавшую ведьму бинокль.

— Так я и знал, что эта старая карга начальница над всеми регенсдорфскими ведьмами! — в старухе Генрих узнал Карлу Майселвиц, сморщенную старуху, которая первой бросила вызов Каракубасу и у которой проживала Альбина.