Дословный Апокалипсис

В магазине Аня не стала задерживаться: просто вытрясла большую часть вещей из рюкзака, который собирала позавчера и почти бегом отправилась к мосту.

Позвать Константина Аня решила сразу же, как прошла сквозь барьер. К счастью, раненые уже куда-то делись – даже смотреть на них издали было мучительно больно.

– Мильхама! – Сперва ничего не происходило, и Анна, сжимая лук, собралась перейти мост и позвать Всадника оттуда. Но не успела она сделать и двух шагов, как в небе зажглась яркая рыжая точка. Несколько мгновений, и Иитаарбут, несущий на себе Всадника, красиво опустился на мост. Мильхама не стал слезать с коня, он лишь величаво склонил голову, демонстрируя, что готов слушать.

– Моего спутника ранили. – Это странное молчание, так не похожее на прежнего Мильхама, заставляло Аню говорить осторожнее. Всадник, всё также молча, пальцем указал на ноги Ани и испарился вместе с конём.

На его месте сразу же появился Сихсух, снова лишённый гривы и хвоста. Цдекет Шекер, сменившая заржавленный нагрудник на длинный тёмный плащ, соскользнула с коня и подошла к Ане:

– Если желаешь помощи – прими меня. – Ане показалось, что мир сошел с ума: раненый Агасфер, очень странные Всадники. Она надеялась только на то, что все эти слова и действия нужны для того, чтобы не вызвать подозрений.

– Я согласна.

Цдекет Шекер скинула плащ, под которым всё-таки оказался знакомый заржавленный доспех. Аня ещё успела подумать о том, эти странные доспехи, судя по всему, – официальная униформа Всадника, когда нечеловечески прекрасные пальцы легли на её виски.

– Иди в больницу, быстрее. – Мысленный голос Цдекет Шекер был таким же холодным и завораживающим, как и реальный. – За спорными территориями очень плотно следят все заинтересованные стороны.

– Я постараюсь. – Ане казалось, что её заперли в правом полушарии, а всё левое занято чем-то огромным и бесформенным. – Извините, а можно мне кое-что у вас спросить?

– Спрашивай. – В занятой Всадником левой стороне головы поселилась тупая боль. Пока что она лишь немного мешала, но девушка подозревала, что скоро боль усилится.

– Кем вы были при жизни? – Аня ускорила шаг, надеясь дойти до больницы до того, как боль станет невыносимой.

– Сначала я была греческой сиротой. Потом женой и матерью византийских императоров. Потом великим базилевсом и автократором Рима. Умерла я изгнанницей на Лесбосе. Тогда меня звали Ириной.

За разговором боль чувствовалась не так остро, рассказывала бывшая императрица вполне дружелюбно , так что Аня решила продолжать разговор:

– И как вы стали Всадником?

– Так совпало. Для начала меня объявили Святой. Оно, в принципе, не страшно, есть канонизированные личности, у которых крови на руках если не больше, то столько же. Но они-то реально верили, и были готовы на что угодно ради своей веры. А я делала то, что делала, из большой любви к власти. Все эти почитания икон и вся религия были для меня средством, а не целью. Как ты понимаешь, это сделало меня практически идеальным кандидатом на должность Цдекет Шекер.

– И кого вы убили? – Аня была настолько озадачена рассказом Ирины, что даже не задумалась о возможной бестактности вопроса.

– Мужа. И приказала ослепить сына. Это потом ещё и в подвиги записали. – Если бы у Ирины сейчас были плечи, то она, скорее всего, пожала бы ими, демонстрируя равнодушие. – Там вроде как была ещё кандидатка, она мужа уговорила признаться в том, что он христианин и мужественно вытерпеть пытки, но она искренне веровала.

– И почему вы согласились? – Аня старательно думала об Агасфере. О том, что без него она не сможет добраться до Байконура и тогда продолжится весь этот кошмар.

– Власть. Тогда мне казалось, что быть Всадником, особенно таким, это более важное и почетное дело, чем оказалось.

– То есть… – Аня не успела закончить вопрос.

–Идея принадлежит Мильхама. И думай осторожнее. Чем дальше заходит Апокалипсис, тем сильнее становятся его участники.

Состояние Агасфера не изменилось. Аня хотела было поменять закончившийся пакет с капельницей, но Цдекет Шекер не дала ей этого сделать.

– Бессмысленно. Он всё равно не очнётся до Страшного Суда. Черный меч Абадонна отсекает его сознание от тела, и противоядия от этого нет. Я вижу лишь один вариант: принеси его утром на мост и сломай одну из моих стрел. Мы доставим вас, куда нужно.

– Что брать с собой?– Обмениваясь мыслями с Ириной, Аня быстро насыпала сухой корм в найденную в ординаторской тарелку.

– Пса. Мильхама найдёт, куда его пристроить. А теперь пойдем обратно.

***

– Ирина говорит, что твоё сознание отсечено от тела. Жаль, я не могу понять, как именно это получается. Не знаю, как всё будет дальше, поэтому попрощаюсь сразу. Я не любила тебя, нет. Я вообще не очень уверена, что способна на это чувство. И я, скорее всего, не рискнула бы так долго быть рядом с тобой в иных обстоятельствах, для этого ты слишком страшен. Но я рада, что узнала тебя, и я обещаю помнить тебя. – Аня коснулась губами прохладного лба Агасфера и, залпом допив кофе, принялась поднимать из кровати бесчувственное тело.