Доска дьявола

Леха не отреагировал, теперь он был полностью сосредоточен. Лицо его посерьезнело и вытянулось, глаза сузились и, казалось, не отражали пламя свечей, а горели диким внутренним огнем. Он ударил себя в грудь и вскричал:

– Эуфас Метахим, фругативи эт апеллави! Эуфас Метахим, фругативи эт апеллави! Эуфас Метахим, фругативи эт апеллави!

Соня вздрогнула и хотела было убрать палец с планшетки, но почувствовала, что не может этого сделать, несмотря на то, что очень хочется. Во рту пересохло, язычки свечей вновь заплясали так, будто бы их пытались задуть. Слова, произнесенные Лехой, показались чужеродными, но не выдуманными. Латынь, наверное. Соня была уверена, что выдрал он их на каком-нибудь сайте, и весь его вид, напыщенность, с которой он их произносил, – лишь дешевая игра на публику…

Леха опять разразился длинной тирадой на латыни, потом воскликнул:

– Если ты слышишь нас, то дай знать! Дай… – он не успел договорить, как планшетка сдвинулась к слову «Да».

Произошло это так резко, что трудно было сказать, подтолкнули ее чьи-то пальцы или же она скакнула по собственной воле. Ребята переглянулись. На всех лицах отчетливо проступал если не испуг, то удивление. И только Леха по-прежнему сохранял невозмутимость, как крупье в казино. Будто именно этого и ожидал. Теперь в его голосе проступала удовлетворенность:

– Отлично, мы тебя услышали. Мы поняли, что ты с нами, – сказал он. – Ответь нам, ты прибыл из низшего мира, среднего или высшего?

Откуда-то потянуло сквозняком. Холодный воздух погладил пальцы ног и стопы, пробираясь в сандалии. Полез и дальше по голеням, по бедрам, нисколько не стесняясь, погладил спину. На коже Сони выступили мурашки. Даже Рыжий перестал ухмыляться и выглядел озадаченным.

«Откуда мог идти холод? Как будто холодильник оставили открытым», – подумала Соня.

Вместе с тем, свободнее не дышалось. Легкие по-прежнему как будто противились этому воздуху, боялись отравиться, и не насыщались до конца.

В висках Сони пульсировала боль, во рту опять появилась неприятная сухость. Облизнув губы, она перевела взгляд на доску. Планшетка медленно поползла к букве «С», потом к «Р», и Леха сказал:

– Мы поняли тебя, поняли. Скажи, ответишь ли ты на несколько наших вопросов?

Планшетка скользнула к «Да», и Соне показалось, что нарисованные на доске солнце и луна переглядываются, ехидно ухмыляясь. Холод сгустился, стелясь по полу ковром. Как будто кто-то лил из баллона жидкий азот.

Как-то раз Соня была на таком шоу, держала в руках розу, которую облили из термоса этим веществом. Потом она разбила розу об стол, и та разлетелась ледяными крошками.

– Отлично, – сказал Рома. – Какие мы будем задавать вопросы? Про будущее можно? Или про что?

– Начнем с уточняющих, – ответил Леха. – Итак, явившийся сюда, ты демон?

Планшетка сдвинулась и поползла к букве «Т», потом к «А», следом «К». Лиза следила и читала вслух.

Соне начало казаться, что она спит. Не может такое происходить на самом деле. Во сне ведь тоже всегда уверен в реальности происходящего и не понимаешь, что спишь.

Либо же ее разыгрывают. Лиза специально позвала, чтоб разыграть.

А зачем ей это?

– Т-а-к м-е-н-я н-а-з-ы… называли! – произнесла Лиза по слогам. – Он говорит, что так его называли.

– Его раньше называли демоном? – спросил Рыжий. Ухмылка уже вернулась на его лицо. – Так кто же он сейчас?

Планшетка опять задвигалась, на этот раз было всего три буквы: «ДУХ».

– Отлично, – сказал Цыган. – Надеюсь, это не аббревиатура. Ну, типа, знаете, Демонически Успешный Хрен или что-то вроде того.

Лиза зыркнула на него, и он смущенно пожал плечами.

– У меня уже рука затекла, – пожаловалась Оля. – Можно перерыв, или мы должны все время держать пальцы на планшетке?

– Никакого перерыва, – сказал Леха. – Терпи.

Оля потрясла кистью в воздухе, размяла руку и вернула пальцы на планшетку.

Соня уловила странный запах. Как будто бы опаливали сало… Вместе с тем, холод продолжал гулять по ногам и сгущался на манер киселя.

– Ты женского пола или мужского? – спросила Лиза. Леха вскинул на нее глаза, открыл рот, намереваясь что-то сказать, но тут планшетка скакнула так, что на ней остался только палец Сони и Ромы, остальные ребята не успели за ней.

Соня продолжала пребывать в растерянности, стены подвала стали расплываться, голова немного закружилась, но потом реальность вдруг очертилась, и девушка поняла: это происходит на самом деле.

Они кого-то вызвали.

Планшетка прошлась по букве «У», потом скользнула к «Ж», следом к «Е». Потом к «Н», помедлила, потом скакнула к «Е», потом к «З», «Н», «А», «Ю».

– Уже не знаю, – хрипло выдавил Рома. – Он… Ты не знаешь, кто ты – девушка или парень?

Планшетка скакнула к «Да».

– Он гермафродит, – хохотнул Рыжий. – Или гей. Или трансгендер. Сейчас это модно.

– Дух, как тебя зовут? – спросил Леха. – Как твое имя?

Тут свечи разом потухли. Оля взвизгнула, из горла Сони тоже рвался крик. Она сдержала его лишь усилием воли и вцепилась в Лизу.

– Все нормально, все нормально, – пробормотала та. – Здесь такое бывает, напряжение скачет или…