Досье Кеннеди

— Их Светлость еще в постели. Они неважно себя чувствуют. Может быть, вы соизволите зайти позже?

Кризантем отстранил Малко и приставил к горлу дворецкого острый кинжал. Тот вытаращил глаза и посторонился, впуская посетителей в дом. Подобные манеры визитеров были весьма нехарактерны для Вены, и дворецкий решил, что лучше жить благоразумным человеком, чем умереть, достойно выполняя свой долг...

— Где он?

Толстый дворецкий покосился на кинжал и тихо произнес:

— Там, в последней комнате. Но...

— Если будешь болтать, — перебил Кризантем, — я навсегда заткну тебе рот.

Когда такие слова произносят серьезным тоном, они производят неизгладимое впечатление.

Курт фон Хазель в наглухо застегнутой пурпурной пижаме действительно лежал в огромной кровати с балдахином, удобно откинувшись на две подушки. Перед ним на специальной подставке располагался поднос, на котором стояла бутылка шампанского «Моэт и Шандон», баночка черной икры с торчащей из нее ложечкой и тарелка с хрустящими хлебцами. После внезапного вторжения Малко и Кризантема Курт на секунду оцепенел, однако быстро справился с собой и улыбнулся, словно не замечая направленного на него пистолета.

— Какой неожиданный визит! — почти весело проговорил он. — А я вот, видите ли, приболел...

— А еще говорят, что на преступлениях не разбогатеешь, — пробормотал Малко, кивая на поднос.

Комната служила не только спальней. В углу стоял массивный письменный стол, а напротив одного из трех высоких окон — рояль. Пушистый голубой ковер и синие шторы создавали довольно интимную атмосферу. Для «художника-оформителя» Курт жил довольно неплохо.

На лакированной крышке рояля простодушно расположился белый лифчик. Курт проследил за взглядом Малко и открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут сбоку открылась стеклянная дверь, и из-за нее вышла очаровательная брюнетка, завернутая в полотенце. Нимало не смутившись, она улыбнулась Малко, подхватила лифчик и мгновенно исчезла, как джинн из волшебной лампы Алладина.

— Я вижу, вы собираетесь красиво покинуть этот мир, — сухо сказал Малко Курту. — Шампанское, икра, красивая женщина... Будет кому закрыть вам глаза.

— Вы с ума сошли! — подскочил Курт. — Что вам нужно?

— Получить долг. Ваши люди убили девушку у меня дома.

— Но...

Малко присел на край кровати.

— Не притворяйтесь, Курт. Они погибли, но перед смертью рассказали все. Зачем вы приказали ее убить?

Слегка успокоенный ровным голосом Малко, Курт поднял глаза к потолку.

— Майн либер камерад, — насмешливо сказал он, — во всей этой истории я всего лишь скромный «оператор». Да, я дал... инструкции относительно этой девушки, но по приказу свыше.

— Кто отдал приказ?

Курт понизил голос:

— Уильям Коби. А ему — Дэвид Уайз.

— Зачем?

Наступило молчание, прерываемое лишь мелодией веселой песенки, доносившейся из ванной. Спустя некоторое время Курт медленно произнес:

— Я не знаю, зачем. Я просто подчиняюсь приказу. Как и вы. Я даже не был знаком с той девушкой. Мне очень жаль, если вас с ней связывало нечто большее, чем...

Но Малко его уже не слушал. В его голове лихорадочно метались мысли. Мариза погибла, потому что поехала с Сержем Голдманом. По предположениям Уайза, она могла ознакомиться с содержанием документа. Этого было достаточно, чтобы приговорить ее к смерти. Зная содержание документов, Малко не удивлялся приказу Дэвида Уайза. Вспомнив странное поведение Уильяма Коби, он спросил:

— А меня вам еще не приказали убрать? Курт поднял бокал с шампанским.

— Но вы же с нами, не так ли?

Его светлые глаза смотрели на Малко с самым что ни на есть невинным выражением, и Малко понял, насколько бесполезно мстить за девушку, убитую из соображений государственной безопасности... Курт прав. Мариза должна была исчезнуть, расплачиваясь за чужие грехи.

Почувствовав колебание Малко, Курт наставительно произнес:

— Живите, старина, пока живется. Не думайте о мертвых — они быстро забываются. Берите пример с меня: я каждый день пытаюсь взять от жизни максимум удовольствий. Кто знает, сколько нам еще осталось...

Малко понуро встал. Убивать Курта было бессмысленно. Курт прав: оба они — лишь орудие в чужих руках.

— И все же я надеюсь, что мы с вами больше никогда не встретимся, — холодно сказал Малко.

— Как вам угодно, — насмешливо ответил Курт. — Но раз уж вы выбрали эту профессию, не бойтесь испачкать руки.

— Поедем в «Эдем», — предложил Малко Кризантему, когда они вышли на улицу. — Ужасно хочется напиться...

«Эдем» с его уютной атмосферой считался одним из самых популярных баров в Вене. Они повернули на Рохенштайг, и Кризантем припарковал машину напротив универмага «Штеффель». Ни он, ни Малко не заметили черный «Мерседес-250», который следовал за ними от самого дома Курта фон Хазеля. В салоне находились четверо мужчин. «Мерседес» остановился на почтительном расстоянии от «ягуара»; его пассажиры остались внутри.

Малко устроился за стойкой из красного дерева и заказал водку с апельсиновым соком. Ему ни о чем не хотелось думать. Мигом управившись с первой порцией напитка, он заказал вторую. Кризантем, будучи истинным мусульманином, пил только сок.