Дороже жизни

- Неужели? А ты? Что за мать ты? Ты хоть раз подумала о дочери, устраивая свои гнусные делишки? Задумалась, что будет с ней, если твое мошенничество выйдет наружу? Или жажда мести и наживы была так сильна, что тебе было наплевать на всех, кто когда-либо был с тобой рядом?

- Я люблю ее.

- А я о ней забочусь. Она останется со мной. Об этом я и пришел тебе сообщить. Она в полном порядке, о ней хорошо заботятся и будут делать это впредь. Она вырастет умной, хорошо воспитанной и честной девочкой.

В его словах не было и намека на тепло и любовь. Он говорит о ее дочери. О ее малышке. Женщина криво улыбнулась серыми губами.

- Это все, что ты ей можешь дать?

- Это больше, чем дала бы ей ты. Другая женщина вырастит ее дитя. Другая будет читать ей сказки на ночь.

- А любовь?

Он обернулся от самой двери. Все тело напряглось, теперь он смотрел на нее во все глаза. Да, несомненно, он несчастлив и страдает от этого. Во взгляде женщины появились понимание и сочувствие. Жалость.

Тишина сгустилась, стала невозможной, тягучей и душной. Они не в силах нарушить ее, они вспоминают те минуты, когда они были вместе, когда счастье заполняло их жизнь, и не было им дела до всего остального мира...

- Он с трудом произнес слова, взорвавшие тишину.

- Любовь - это всего лишь дурацкая иллюзия!

Глава 1

Уютно свернувшись калачиком в надежном кольце мужских рук, Анджелина, девочка двух с половиной лет от роду, крепко спала. Филипп, с нежностью глядя на нее, размышлял о том, как со временем она унаследует этот дом и эту землю. Осталось только решить все вопросы с бывшей женой и ее дочерью.

Он прогнал от себя неприятные мысли и с нежностью подумал, как уже очень скоро сможет рассказать Джолли об истории их рода, о древней земле, на которой она росла, о пиратах и разбойниках разных стран, которые так и не смогли завоевать и подчинить себе Остров.

Они пройдут по берегу, с которого корабли Фестанакисов отправлялись в битву, и вернутся на эту террасу, увитую плющом и виноградом. Здесь он скажет ей, что теперь эта древняя земля принадлежит ей. Этот берег, эти сады и поля, эти холмы - все это теперь ее.

Девочка что-то невнятно пробормотала во сне, Филипп с нежностью отвел легкие кудряшки с влажного лобика. Неожиданно его больно укололо воспоминание о других золотистых локонах. Сандра.

Ее нежный образ был безжалостно разрушен той страшной встречей в тюрьме два года назад. Филипп поежился от воспоминаний. Непрошеная жалость шевельнулась в глубине сердца, но он отогнал ее. Благополучие Джолли прежде всего. Он обещал это ее отцу и своему брату. Джолли прошептала во сне:

- Мама!

Филипп вздрогнул, как от удара.

- Все в порядке, я здесь, моя сладкая. Он знал, что она не проснется и проспит еще минут двадцать. В свои два с половиной года она не могла, разумеется, помнить мать, с которой рассталась в младенчестве. Или могла?

Филипп бережно отнес девочку на широкую софу и обложил со всех сторон подушками, чтобы она не скатилась на пол. В доме было тихо. Лорена, с которой он и после развода делил этот дом, настаивала на обязательном послеобеденном сне для всей семьи, и сегодня он был даже рад этому.

Скоро Джолли начнет задавать вопросы. А Филиппу предстоит найти правильные ответы.

Воровато оглянувшись на спящую девочку, он достал из запертого в обычные дни ящика стола видеокассету. Сел перед телевизором так, чтобы загородить экран, и приглушил звук.

Надо же, он уже стал забывать, какой красавицей была Сандра. Тогда ей было всего двадцать лет, и каждая клеточка ее тела излучала радость жизни. А еще сексуальность. Он с трепетом вспомнил, как страстно они любили друг друга, как вдруг...

- Мама!

Он похолодел и медленно обернулся. Джолли сидела на софе, еще не проснувшись, но вполне сознательно глядя на экран. Он торопливо выключил телевизор, но малышка быстро сползла с софы, залезла к нему на колени и сама нажала нужную кнопку.

- Мама!

Она даже не понимает, что она сейчас говорит.

Всего однажды Джолли назвала мамой Лорену, но они поправили ее и попытались все объяснить. Джолли насупилась и продолжала повторять это слово до тех пор, пока Лорена не взорвалась. Сам Филипп тогда тщательно прятал усмешку, видя, как в малышке просыпается фамильное упрямство Фестанакисов.

А еще она чертовски обаятельная девчонка. Вот и теперь она обвила его шею своими маленькими ручками и просительно заглядывала ему в глаза:

- Джолли хочет смотреть. Что ж, если это ошибка, то он ее уже совершил. Филипп кивнул и включил пленку.

Джолли смотрела внимательно, особенно же ее позабавил момент, когда Сандра, как всегда, увлеклась танцевальными пируэтами и, разрезвившись, свалилась в небольшой утиный пруд. Наконец пленка кончилась, однако память услужливо подсказывала, что было в тот день дальше. Он тогда выключил камеру, вытащил хохочущую Сандру и целовал ее до тех пор, пока оба не начали задыхаться.

Сейчас, семь лет спустя, Филипп словно наяву ощущал воду того пруда на пальцах и вкус тех поцелуев.