Дороже всех наград

— Да? — Тейт никак не хотел убирать руку. — Если хочешь знать, Марстон, это из-за тебя я так настаивал на том, чтобы Келзи сделали стрижку. Ты не мог пропустить ни одного дубля, чтобы не запустить пальцы в ее волосы. И это все время казалось мне крайне глупым.

От удивления у Келзи перехватило дыхание.

Марстон, усмехнувшись, смерил его пристальным взглядом.

— Ты недооцениваешь меня, Тейт, — сказал Марстон. — Я знаю, что могу прекрасно сыграть любую сцену. А теперь позаботься, пожалуйста, о моей очаровательной партнерше и постарайся понять, что, возможно, самое большое достижение в твоей жизни — это то, что Келзи держит тебя сейчас под руку.

Тейт по-прежнему рвался в бой, но Келзи удалось наконец затянуть в лифт его руку, и двери закрылись.

— Тебе не надо было этого делать, — сказала Келзи, когда они приехали на свой этаж. — Помнишь тот вечер, когда мы обедали вчетвером с Девон?

Тейт угрюмо кивнул.

— Я говорила тебе, что Девон зашла ко мне, расставшись с Марстоном. Но я не сказала тебе тогда, что она была очень расстроена.

— Но когда мы уходили, она была просто на седьмом небе.

— Да, но потом все пошло крайне неудачно. Девон сказала, что это было настоящее мучение.

Тейт удивленно поднял брови. Он-то был уверен, что Девон прекрасно провела время с Марстоном. Неужели он разочаровал ее, сообщив, что имеет виды на свою партнершу?

— В общем, — продолжала Келзи. — Марстон отклонил ее предложение, — она замялась, пытаясь подобрать нужные слова, — … провести время с пользой.

— Провести время с пользой?

— Наверное, сам Марстон назвал бы это попыткой «изучить ее поподробнее».

Они как раз дошли до двери номера Келзи. Глаза Тейта сузились, но он ничего не сказал.

— Он отверг Девон. И привел весьма убедительные причины в свое оправдание.

— И какие же это причины?

— Он голубой.

Тейт изумленно застыл.

— Я не верю в это, — решительно произнес он.

— Он держит это в большом секрете.

Внимательно взглянув на Келзи, Тейт понял, что она говорит ему правду.

— Господи, Боже мой! — Тейт прислонился к двери номера. — А я наговорил ему столько всякой ерунды!

— Но ты же не знал.

— Но ведь он так… — Тейт закрыл глаза и откинул назад голову. — Я всегда думал, что между вами что-то происходит…

— Мне очень жаль. На самом деле ничего такого не было. Никогда. Поэтому так трудно поверить во все это. Я имею в виду реакцию публики. Ведь мы оба всего-навсего играли, изображая, что нас влечет друг к другу.

— Боже мой! — повторил Тейт, погружая пальцы в волосы Келзи. — Если бы об этом кто-нибудь узнал, вся рекламная кампания полетела бы к черту.

— Это могло бы разрушить карьеру Марстона. Этого он и боится, поэтому и ведет себя как эдакий самец, живет двойной жизнью и держит от всех в секрете свои сексуальные наклонности.

Взяв Келзи за плечо, Тейт притянул ее к себе. Она прижалась лбом к его подбородку, и Тейт потрогал лепестки орхидеи, приколотой к ее волосам, а потом стал нежно гладить ее шею.

— Я никогда бы не догадался, — тихо сказал он.

— Марстон так много сделал для успеха кампании.

— Я знаю. Если мы будем осторожными и не станем забывать о его желании сохранить тайну, мы и дальше сможем прекрасно работать вместе. Но все же… — Тейт покачал головой и закрыл глаза. — Все же я не могу поверить в это до конца. Ведь все это время, глядя, как он смотрит на тебя, касается тебя, говорит с тобой, я думал… Боже мой, как это смешно!

— Что, Тейт? Что смешно?

— Я все время ловил себя на мысли, что не хочу, чтобы ты так кокетливо ему улыбалась. Не хочу, чтобы ты участвовала с ним в этих дурацких сценах, написанных сценаристом. Я не хотел делить тебя ни с кем. Я просто сгорал от ревности, когда ты дотрагивалась до него или он касался тебя. Я хотел быть в тот момент на его месте. Наверное, я ревновал так именно потому, что все время видел его на том месте, на котором мечтал оказаться сам.

— Но, знаешь ли… — сказала Келзи, обнимая Тейта за талию и утыкаясь лицом ему в грудь, чтобы ее не узнали проходящие мимо постояльцы. — Похоже, что сейчас я принадлежу только тебе.

Тейт обнял ее, но тут же разжал руки. Ему мешало то, что он должен был ей сказать. И все же Тейт считал необходимым сказать это для своей и ее пользы. Да, он сходил с ума от ревности всего несколько минут назад, но он не мог позволить Келзи считать, что отношения их стали теперь какими-то другими, не такими, какие были раньше. Он установил правила игры в начале их знакомства, в Миннеаполисе, и не должен отступать от них.

Да, он хотел ее, очень хотел, он привязался к ней, как ни к какой другой женщине, но у обоих по-прежнему были обязанности, которые требовали полной отдачи, иногда и в ущерб личной жизни. Оба должны работать на «Элсет индастриз», а Келзи скоро почувствует, что работа стала отнимать у нее еще больше времени.

— Это ненадолго, — сказал Тейт, выпрямляясь и беря Келзи за руку. — Ты скоро летишь в Нью-Йорк сниматься на плакат у одного из лучших фотографов в Штатах. А у меня куча работы. И, честно говоря, Келзи, я не знаю, когда мы увидимся снова.

15