Дорогой враг

Мейкон ничего не ответил, лишь пристально смотрел мне в глаза. В его взгляде вспыхнуло что-то похожее на тревогу, странная смесь эмоций, которую я не смогла расшифровать. На одну секунду подумала, может, это сожаление, но затем он расправил плечи, словно ожидал разборку.

Гнев стучал в моих ушах.

В комнате повисла тишина, пока я шла к неподвижному Мейкону.

– Ты… придурок, – прошипела я. – Ты можешь одурачить их всех, но я знаю правду. В душе ты уродлив. Никчемная душа, которая никогда не найдет искупления.

На его безупречном лице вспыхнула злость, но он не сказал ни слова, лишь оскалил зубы, будто пытался сдержать себя. Но мне было все равно, я покончила с этим.

– Я искренне ненавижу тебя, – прошептала я, прежде чем выйти из комнаты.

В ту ночь я прижималась к маме, но не плакала, а лишь тряслась от унижения и гнева. Спустя час Сэм вернулась домой, ее макияж темными полосами стекал по щекам. Мейкон бросил ее.

– Он сказал, что покончил с сестрами Бейкер, – всхлипнула она, прижимаясь ко мне. – И что от меня одни проблемы.

Я хотела проявить сочувствие, но не смогла. Вместо этого просто крепко обняла сестру.

– Тебе будет лучше без него. – Более верных слов и не придумать.

Сэм повернулась ко мне, обняв сильнее.

– Прости, Делайла. Я так жалею о том, что выбрала его, а не тебя. Прости меня за все.

Может, Мейкон Сэйнт и причинил мне боль, но тем самым он снова сплотил сестер Бейкер. Вскоре после этого наша семья переехала, и я больше никогда не видела его. Но шрам, который он оставил на моей душе, болел очень долго.

Глава первая

Делайла

Бабушка Мейв привыкла говорить, что ненависть делает тесто жестким; хорошая выпечка делается с любовью. С ненавистью я пока не разобралась, но мой стресс, казалось, впитался в каждую выпеченную мной булочку. Тесто стало липким и теплым, хотя должно быть пышным и охлажденным. Я перестаралась с ним, поскольку отвлеклась.

Бранч в честь маминого дня рождения состоится завтра, а от Сэм не было ничего слышно уже несколько дней. От Сэм, которая должна подготовить подарок маме, в то время как я готовила ужин. От Сэм, которая обещала, что найдет для мамы «ух-дивительный!» подарок и мне не придется отдавать ей деньги. Которые я все равно верну, поскольку у Сэм почти всегда их нет. Когда у нее их полно, это, как правило, означает неприятности.

Поверхность теста цепляется за мою ладонь, и я испускаю звук отвращения. Взбив тесто в общую массу, выбрасываю его в мусорное ведро и снова начинаю подготавливать свою рабочую поверхность. Я профессиональный повар, не кондитер, и мне это нравится. И все же я решительно настроена повысить свой уровень.

Как только я открываю новый пакет дрожжей, на мой телефон приходит сообщение.

Неизвестный номер:

Сэм, если ты не притащишь сюда свою задницу через тридцать минут, то я звоню в полицию.

Текст казался настолько странным, что я просто уставилась на него, нахмурив брови. Не припомню этот номер, однако имя Сэм заставляет напрячься. Странно, что я подумала о своей сестре – Сэм. С другой стороны, Сэм – распространенное имя.

Этот Сэм может быть каким-то придурком, кто знает.

Экран телефона вспыхнул от нового сообщения.

Я серьезно. Я больше не клюну на твое «Я просто миленькая, хорошенькая южная красавица». Я знаю, что ты украла часы. И ты их ВЕРНЕШЬ.

Теперь я озадачена еще больше. Много раз Сэм обвиняла меня, что я жалуюсь на то, что она ведет себя как миленькая, хорошенькая южная красавица. Взглянув на телефон, я вспомнила, что сегодня первое апреля.

Закатив глаза, я отряхнула руки и схватила телефон.

Это, пожалуй, самая жалкая первоапрельская шутка, Сэм. Хотя бы притворись кем-то другим, а не собой.

Я сразу же получила ответ.

Ты издеваешься надо мной? Я ошибся номером? Вот к чему ты клонишь? Хватит нести чушь. Живо. Возвращайся. Обратно.

Раздраженная, я печатаю ответ в более жесткой манере, чем обычно.

Это даже не номер Сэм, так что получается, это я вешаю лапшу ТЕБЕ на уши. Завязывай с этой ерундой. Я занята приготовлением сюрприза для мамы.

Брось. Я пробовал твою еду. Безопаснее было бы съесть консервы.

Ох, это низко и неуместно. Я открываю ответный огонь.

Знаешь, Сэм, ты ведешь себя как… стерва.

Наступает затишье, и я почти чувствую, как Сэм спрашивает себя, стоит ли ей прекратить этот цирк.