Дорогой широкой

Трудно сказать, что именно случилось со старым «Москвичом», механизм этот столь неприхотлив, что может ехать, даже когда на запчасти уже не годится. И всё же укатали сивку крутые горки, и остановилась гордость советского автомобилестроения в неприятной дали от всех центров автосервиса. Теперь недавние пассажиры путешествовали пешим по-конному: один сидел за рулём, а двое других, толстая тётка и мальчонка лет двенадцати, толкали автомобиль по направлению к Боровичам, до которых оставалось больше пятидесяти километров.

Феномен контрастности семейных пар известен широко. Всякий знает, что если жена — бой-баба, то муж у неё непременно плюгавый огрызок. Зато если муж поперёк себя шире, то супруга окажется болезненно миниатюрной. Причины этого явления наукой не изучены, хотя всякий имеет по этому вопросу своё мнение. Одни полагают, что толстый супруг заедает исхудалого, другие подозревают существование закона сохранения суммарной массы супружеской пары. Есть и вовсе фантастические идеи, которым не место на этих страницах. Во всяком случае, распределение ролей у встреченной пары было вполне ожидаемым: могучая супруга, навалившись всей тяжестью, толкала забарахлившую машину, а измождённый муж с несчастным видом сидел в салоне и держался за руль. Мальчишка был копией папы и существенного вклада в движение не вносил.

Поравнявшись с ползущим экипажем, Юра высунулся в окно и крикнул:

— Эй, болезные! На буксир взять?

— Отвали!.. — пропыхтела тётка, удваивая усилия. Очевидно, ничего хорошего от гнилого мужского племени она не ждала и предложение помощи восприняла как неумную издёвку.

Юра пожал плечами. И без того слишком многих ему приходилось подвозить, вытаскивать из ям и колдобин и, вообще, использовать технику не по назначению. В одной деревне даже пришлось дробить вальцами поленья, поскольку немощная хозяйка не могла нащепать лучины на растопку. Тогда он раскрошил полполенницы, снабдив старушку щепками на десять лет вперёд. В деревне асфальтовому катку дело всегда найдётся, так что была бы честь предложена, а навязываться он не собирается. Охота тётке переть машину своими силами — исполать ей.

Мужичок за рулём затравленным взглядом проводил удаляющийся асфальтовый каток. Бедняга, можно представить, что ему уже пришлось выслушать от дражайшей половины и что ещё предстоит.

— Может быть, всё-таки помочь им? — спросил Богородица.

— Возвращаться не буду, — отрезал Юра. — И вообще, если я их повезу, что они сами делать будут? Они же люди, им обидно будет, если их проблемы кто-то за них решит.

Богородица вздохнул и не стал настаивать.

Болото кончилось, но дорога по-прежнему лежала прямая как стрела. Сколько глаз видел, она была пустынна, и тем большей неожиданностью прозвучал заливистый свисток милиционера.

— Капитан Синюхов! — представился подошедший. — Что, товарищ водитель, так и будем нарушать? Знак для кого поставлен?

— Какой знак?.. — простонал Юрий.

— Даже не заметили... — покивал капитан, — а знак стоит на видном месте. Обгон здесь запрещён. Ну что, вспомнили?

— Да кого я могу обогнать на своей машине? — взмолился Неумалихин. — Скорость у меня не та, чтобы в гонки играть!

— Какая у вас скорость бывает, мне известно, а обогнали вы только что автомобиль «Москвич». Вот он, прекрасно отсюда виден, так что не советую отпираться.

— Он и не едет вовсе! — закричал Юра. — Мотор у него не работает, его пассажиры толкают!

— О моторе в правилах обгона ничего не сказано. Автомобиль движется, и этого достаточно.

На мгновение перед воспалённым Юриным взором возникла сладостная картина: гневно ревущий дизель, отчаянный синюховский вопль, стальные катки вминают в асфальт полосатый жезл, с прощальным писком выходит воздух из расплющенного свистка, в дорогу навеки впечатаны капитанские звёзды, раскатанные до размера маршальских...

Юра судорожно глотнул и раскрыл бумажник.

— В следующий раз накажу строже, — предупредил капитан, пряча сотню. Как близко было его производство в маршалы, капитан Синюхов не заметил.

Только отъехав на приличное расстояние, дал Юра волю обуревавшим его чувствам. Нормативная лексика не способна передать смысл тех выражений, которые бывалый дорожник произносил вслух. Богородица молча страдал, но, видя Юрино состояние, не вмешивался и мораль не читал. Наконец, им встретился узенький просёлок, уводящий прочь от неутомимых милиционеров, асфальта и дорожных знаков, к деревне Клин, в которой никогда не жил Пётр Ильич Чайковский.

* * *