Дорогой интриг

– Ваша милость, я с радостью уступлю вам свой сачок, – мгновенно отозвалась прим-фрейлина. – Мне привычней стоять подле моей госпожи, а не состязаться в удали с теми, в ком еще кипит задор.

Я перевела взгляд на герцогиню. Она уже успела сесть на скамейку. Ее светлость некоторое время смотрела на окна кабинета своего племянника, а после расслабилась и махнула рукой:

– В самом деле, Фьер, идите и смените графиню. Мы с ней дамы почтенного возраста, и это нам престало сидеть на скамейке и наблюдать за играми молодых людей. Дитя мое! – это было уже обращено ко мне: – Не вздумайте позволить его милости выиграть у вас!

– Клянусь, – заверила я и широко улыбнулась, уже чувствуя азарт. С бароном, я была уверена, игра пойдет веселей.

Однако Гард, уже направлявшийся к прим-фрейлине, вдруг остановился и обернулся к герцогине:

– Ваша светлость, ее милость повергает меня в трепет, – пожаловался барон. – Вы видите эту кровожадную ухмылку на устах очаровательного создания? Сдается мне, что под этой милой личиной скрывается чудовище.

– Идите смело, ваша милость, я вас не съем, – заверила я Гарда. – Может, укушу разок, но вы выживите.

– Фьер, немедленно прекратите бояться, заберите сачок у графини Виктиген и займите ее место, – приказала герцогиня.

– Покоряюсь, – склонил голову барон, опустил плечи и голову и, будто осужденный на казнь, дошел до прим-фрейлины под веселый женский смех.

– Быть может… – вдруг донеслось с противоположной стороны лужайки, и все взгляды устремились на Керстин, смущенно опустившую глаза, – быть может, господин барон желает играть на нашей стороне? У нас безопасней…

– Вот уже нет, – фыркнула герцогиня, – этак его милость еще заплывет жирком, станет неповоротливым и изнеженным. Пусть уж лучше Шанриз заставит его побегать. Это будет восхитительное зрелище!

Ее взгляд снова скользнул к окну, и я заметила, как уголки губ дрогнули в улыбке. Я не оборачивалась, но довольства на лице ее светлости хватило, чтобы понять – нас все-таки услышали и заинтересовались.

– Ну, держитесь, ваша милость, – в притворной угрозе пообещал Гард. – Щадить не буду.

– Очень на это надеюсь, ваша милость, – ответила я и добавила, значительно понизив тон: – Я хочу получить удовольствие от игры.

– Я вас услышал, – хмыкнул барон, разом разгадав причину моего призыва. – Только уж обещайте не обижаться, если невольно сделаю вам неприятно. Я и вправду легко и быстро увлекаюсь.

– Клянусь, – улыбнулась я. Гард обернулся к остальным игрокам:

– У кого мяч?

И мяч полетел в противоположную сторону поля. Так как нас играло шестеро, а игроки из противоположных лагерей должны быть смешаны, то делились мы следующим образом. Я и графиня Энкетт – супруга одного из сановников Его Величества, а также одна из четырех анд-фрейлин, были представителями нашего лагеря на этой стороне, а на противоположной как раз оказалась Керсти. Барон же был из вражеского стана, и пара его союзниц стояли по бокам от баронессы Вендит. Мяч бросила графиня, но заметно расстроенная Керстин его упустила, и фрейлины занялись своей вялой борьбой. Выиграла вторая анд-фрейлина, и команда его милости записала на свой счет очко. А потом мяч полетел в нас.

Барон успел первым, он уже потянулся, чтобы поймать мяч, но я ударила древком своего ловца по ловцу противника, и упущенный снаряд, отскочив от ободка, на который была натянута сетка, покатился по траве. Однако поймать мяч я всё равно не успела, потому что Гард обогнал меня в два широких шага, заступил дорогу и… я оттолкнула его бедром, а после катнула мячик в сторону графини Энкетт. Ее сиятельство подставила сачок, и мы заработали очко.

– Браво, Шанриз! – намеренно громко воскликнула герцогиня.

– Маленькая негодница, – барон нацелил на меня сачок. – Теперь я окончательно вас понял.

Я отсалютовала ему ловцом, и игра закипела. И если поначалу страсти накалялись только на нашей стороне, то вскоре увлеклись и фрейлины, стоявшие напротив. Теперь наши возбужденные голоса перекрывали голос ее светлости, занимавшейся всё это время привлечением королевского внимания, более ее усилий не требовалось. Да и сама герцогиня, вдруг заинтересовавшись, увлеклась батфленом, забыв про свои интриги. Она умудрялась переживать за всех сразу:

– Шанриз, не поддавайтесь! Фьер, да что же вы за растяпа такой! Керстин, мяч у вас перед глазами! Альена, вы там не умерли? Совершенно не шевелитесь! Как же так можно, дамы, как же так?! Вы совершенно не умеете играть! Зачем я отдала ловца?! О-о, мои бедные нервы!

– Ваше сиятельство, ваша милость! – вторили герцогине возмущенные возгласы барона Гарда, когда мы с графиней Энкетт налетели на него с двух сторон. – Я уже и не знаю, жив ли я!

– Как вам не совестно, ваша милость, – сопя, отвечала графиня, – в вас совершенно нет совести, немедленно уберите ловец от мяча и отдайте его хрупким женщинам.

– Хрупким?! – восклицал он потрясенно. – Баронесса, вы пытаетесь насадить меня на вертел?

– Вы обещали не жаловаться, – отмахивалась я, пихая в борьбе барона ручкой ловца в живот уже в третий раз подряд.