Дорогие сердцу лица

Радость моя высока,
Счастье мое велико:
Сыплю из туеска
На клеенку клубнику.

Медленно наклоняю,
В помощь ладонь подставляю,
Чтобы бочок не поранить
Самой румяной крайней.

Все, высыпаясь, подряд
Прямо в глаза мне глядят!

2004

«В далях поднебесных…»

В далях поднебесных
Под ночной звездой,
В клубнях полновесных
В почве молодой
Есть всегда такое,
Что собой роднит
Поле золотое,
Солнечный зенит,
Маленькую мяту
Со скалой большой…
Всех же, вместе взятых, —
Всех, всех, всех! – с душой.

2004

Дождь

Хлынувший рассыпчатым свинцом,
Полоснет по речке, по отаве.
Забежит соседка на крыльцо,
Тазик на приступочку поставит.

Вспомнит про забытое белье.
И – на дождь!
Пригнется, осмелеет.
Платьице промокшее ее
Тело обхлестнет, порозовеет.

Дождь в захлебе пуще задробит,
На нее глазея бесшабашно.
Но ее ревниво заслонит
Мужняя промокшая рубашка.

1975

Элегия

Я слышу, я вижу: в чужие края,
Скользя по обветренным сходням,
Уходит наивная вера моя,
Уже безвозвратно уходит.

Но даже и там, в запредельном краю,
Во мраке забывчивом с грустью,
Приметив наивную веру свою,
До самой земли поклонюсь ей…

1973

«Притиснут в очереди длинной…»

Притиснут в очереди длинной
К спине невидимой чужой,
С ней, очередью, пуповиной
Незримо связанный, слезой
Незримо-общею омытый,
Жалелый жизнью, ею битый,
След в след ступаю к рубежу —
Как будто бы узнать спешу,
Чего там нет и что дают там,
Каким комфортом и уютом
За все мытарства наградят,
Рассортируют иль подряд
Сбросают всех в котел кипящий?
Не потому ль за мной стоящий
Толкает в спину? Шагом верным
Молчком переступают люди.
И нету в очереди первых.
И не дай бог – последний будет!

1984

Хайям

Дрожат бокалы тоненько,
Здесь каждый третий пьян.
И бродит возле столиков
Нахмуренный Хайям.
Не изрекая истин,
По крайней мере вслух,
Хлебает супик кислый,
Отмахивая мух.
В меню глядит открыто,
Берет еще котлет…
И вовсе – не «маститый»,
И вовсе – не поэт.
Я так подумал только —
Он на меня как глянет!
И над хмельным застольем
Как грянет!
Высказывался резко,
Не опуская век.
И становился трезвым
Двадцатый век!

…Жую свои котлеты.
Тишь и благодать!
Вокруг сидят поэты,
Хайяма – не видать!

1977

«Дерево упало – стало больше света…»

Дерево упало – стало больше света!
Только ветер взвился, ветви шевеля.
Поглядел направо – вертится планета,
Влево глянул – крутится матушка-земля.

Подрубил другое под ядреный корень.
Ветер жарким пламенем на меня дохнул.
Поглядел я в небо – оказался вровень
С облаками легкими, солнцу подмигнул.

К третьему примерился – подкосил, играя.
Приволок три дерева в связке на село.
– Что одна встречаешь, женка молодая,
Где мои три сына?
– Ветром унесло…

1977