Дорогие мои

Однажды Вика приехала ко мне на свидание. Свидание было целевым. Мы пошли в Дом обуви, там у меня была знакомая продавщица, надо было купить туфли Викиной дочке.

Потом мы пошли по Маломосковской, ко мне в гости. Зашли в магазин, я хотел купить коньяку. Она громко, на весь винный отдел сказала:

– Не траться, я тебе все равно не дам.

Но коньяк я тем не менее купил. Пошел дождь, мы побежали ко мне домой. Вика действительно ничего мне не дала, зато мы выпили и поговорили. Она спросила, что я сейчас пишу. Я рассказал, что задумал небольшую пьесу. Некто собирается уйти от жены. Она его не считает за мужчину. Он нашел другую и вот сейчас должен сообщить жене, что уходит, но поскольку трусоват, позвал соседа поприсутствовать. Они ждут жену. Он жалуется соседу на неё. Жена не приходит. Через полчаса сосед говорит:

– Да ты её не жди, она у меня. Мы с ней любим друг друга, она ушла от тебя ко мне.

– Как так?!

И тут начинается обратный ход. «Как она меня могла предать?!»

Вот такая забавная завязка.

Наутро в полседьмого звонок. Звонит Вика:

– Леня, я всю ночь не спала.

– Что такое?

– Я не могла спать, я все время вспоминала историю, которую ты мне рассказал.

– Какую историю?

– Ну, вот эту пьесу…

А потом последовала гениальная фраза:

– Леня, ты все равно её хорошо не напишешь, отдай её мне.

Отказать ей я тогда не мог, она мне нравилась, а сюжетов у меня в то время было полно.

Я сказал:

– Конечно, бери, я тебе дарю.

Она написала рассказ «Сладкие объедки», напечатала в «Крокодиле», видно, к тому времени ещё не помирилась с Веселовским.

А дальше она помогла мне поступить на Высшие сценарные курсы. Вернее, помогли двое – она и Веселовский. Председателем приемной комиссии был Г. Данелия. Они за меня попросили. Я привез Георгию Николаевичу свои рассказы. Он прочел. Человек был принципиальный, если бы не понравилось, не взял. А он сказал:

– Мне понравилось. Только вот этот рассказ вынь.

Рассказ был про красный флаг. А дальше меня приняли на курсы, но об этом потом.

Когда я учился на курсах у Данелии, Вика иногда звонила мне и просила позвонить ему. Она ему домой звонить не могла. Я звонил и говорил:

– Георгий Николаевич, это ваш любимый ученик, позвоните, пожалуйста, – и вешал трубку.

А он уже перезванивал Вике.

Вот таким передатчиком я был. Они тогда написали вместе, втроем, Вика, Резо Габриадзе и Данелия, сценарий «Мимино». Это – классика. Фильм и смешной, и трогательный. Особенно смешным, уникально остроумным мне казался эпизод в лифте, когда там едут Буба Кикабидзе, Фрунзик Мкртчян и два японца, и один японец говорит другому: «И как эти русские различают друг друга?»

Я спросил Вику:

– Кто этот эпизод придумал?

Она сказала, что Данелия вспомнил какую-то байку.

Через много лет, когда отношения творческие у Вики с Данелией закончились, а сам он потерял сына, развелся с женой и вновь женился, я встретил Вику в Дубултах, на Рижском взморье. Она попросила:

– Проводи меня.

Мы сидели в кафе, и она рассказывала мне, как она прекрасно живет. Как у неё все хорошо в личной жизни, как она здорово издается и так далее. Рассказала, что давно уже выбросила Данелию из головы и из души, и вообще всё замечательно. Я ничем таким похвастаться не мог. У меня все было не очень.

Через полгода мы свиделись с ней в ЦДЛ, и она сказала:

– Помнишь, я тебе рассказывала, как у меня все замечательно? Так вот, тогда у меня была самая тяжелая полоса. А теперь все нормально.

Потом я её пригласил в передачу «Шоу-Досье», но не одну, а в компании с Машей Распутиной и Кларой Новиковой. Она отказалась. Но одну её я пригласить не мог. А она обиделась.

Однажды я ехал в машине и слушал по «Эхо Москвы» интервью с Токаревой. Она говорила о том, что не может читать Достоевского, потому что тот писал без юмора. «Ничего себе», – подумал я. У Достоевского в «Братьях Карамазовых» есть сцена «мальчики на базаре», настолько смешная, что её можно было бы просто читать с эстрады. Я заподозрил, что она «Братьев» не читала.

Едели через две встретил Токареву в Доме кино. Она очень мило поболтала с моей спутницей Рубальской. Потом холодно кивнула мне. Однако я всё же спросил про интервью и про то, что у Достоевского нет юмора. Она засмеялась и сказала:

– Ну, если честно, я его не читала вообще.

А сейчас я читаю её сборник. Очень лихо сделанные рассказы.

Когда-то Ф. Камов сказал о её рассказах: «пузырьки на воде». Ну, может, так оно и есть. А вот читающая публика её рассказы любит. В них точно есть юмор, есть житейские поучительные истории, и она, конечно, замечательный рассказчик, владеющий интригой. Но когда я читаю у неё фразу: «Сначала было слово», я понимаю, что Библию она тоже читала не очень. Правда, она же в замечательном рассказе «Римские каникулы» совершенно откровенно говорит о своей необразованности.

Может, и пузырьки, но какие замечательные!

Смотреть на них интересно.

Аркадий Хайт

Даже не могу вспомнить, когда мы с ним познакомились. Кажется, у Феликса Камова или Левенбука.