Дорогие мои мальчишки

Уже хлюпала где-то, пиликая и подтявкивая, шарманка. Эвакуированный из Ялты чистильщик сапог уже успел развернуть свой полотняный зонт с фестонами над высоким стулом красного бархата и присел на скамеечке подле ящика, на котором под деревянным следом был звонок, что было новинкой в Затонске. Мальчишки молчаливой толпой окружали чистильщика, который уже прошёлся алой бархоткой по сапогам какого-то лейтенанта, хлопнул щёткой о щётку, перевернув, сложил их и, ударив по рычажку звонка, возвещая конец сеанса, небрежно бросил скомканную трёшку в ящик, снова звякнув при этом.

Но Капке некогда было любоваться работой мастера, хотя только что на красный бархатный трон взошёл человек в ярко-жёлтых, совершенно жёлтых ботинках и мальчишки замерли, предвкушая роскошное зрелище.

Встретился лоточник, весёлый, разбитной, как всегда изумивший Капку своим красноречием. Удивительно легко и гладко получалось у него: «Имеется, граждане, курительная бумага на закурку для махорки, марки почтовые, заколки для женского персонала, годится бумажка на обёрточку для пудры и для других надобных целей, марки кому угодно, художественные открытки с видами роз и цветов». Но не до цветов и видов было Капке. Не остановился он и у замечательного сооружения, около которого сидел интеллигентный старичок в соломенной шляпе. Полукруглый циферблат венчал высокую деревянную колонку, дрожала стрелка-егоза, вились зелёные провода, висели по бокам две ручки, какие бывают на детских скакалках. И надпись гласила: «Испытайте ваши нервы». А снизу была прибита ещё одна дощечка, и на ней значилось:

«Аппарат изобретён Эдисоном, безвреден для здоровья. Только один рубль».

Конечно, это было очень соблазнительно. Всего лишь один рубль! Чистая выгода: всего лишь за один рубль узнать, какова у тебя выдержка и на что ты годишься. Но Капка не остановился и здесь. Ему предстояло в этот день более серьёзное испытание нервов, чем на аппарате Эдисона, вполне безвредном для здоровья.

Капка отправился туда, где сбывали с рук всякие случайные вещи. Здесь какие-то тёмные личности в некогда военных стёганках и пилотках без звёздочек торговали махоркой, пробками к электрическим счётчикам, примусными иголками, телеграфными фарфоровыми роликами. Здесь можно было купить случайно щипцы для завивки волос, старый велосипедный насос, ванночку для промывания негативов, спиральку для электрической плитки, старый пугач и всякий иной ржавый технический хлам.

Прежде Капка частенько заглядывал сюда в поисках нужной гайки или шурупа, которого недоставало в сложном Капкином хозяйстве. Руки у Капки были золотые, и он сам вечно мастерил то детекторный радиоприёмник, то флюгер с вертушкой, то чинил звонок, исправлял керосинку «Грец» или какой-нибудь другой аппарат домашнего обихода. Но сегодня Капка зашёл сюда не как покупатель. Долговязого Лёшку, позор и несчастье всей бригады, Лёшку Дулькова хотел поймать тут с поличным Капка Бутырев — вожак фронтовой бригады ремесленников, которая недавно ещё значилась в графе под самолётом на доске соревнования, а сегодня из-за проклятого Лёшки едва не оказалась под велосипедом.

Известно было, что Лёшка Дульков в свободное время слонялся здесь, на базаре, промышляя чем попало, от срезанного им где-то выключателя до зажигалок, которые он искусно мастерил из краденной на заводе меди.

Вчера, когда щит соревнования, выставленный на заводском дворе, окончательно обесславил Капкину бригаду, с Лёшкой было крепко поговорено на собрании в самом высоком стиле и затем растолковано в более крепких выражениях за воротами завода. Лёшка прикинулся больным: и так, мол, он пострадал на производстве — у него нарывает палец, повреждённый резцом. Он заявил, что уйдёт на бюллетень. И действительно, палец у Лёшки распух и потемнел, потому что он его чем-то искусно растравил. И вот теперь Капка был уверен, что встретит здесь своего нерадивого бригадника. Так и вышло. Капка сразу увидел в толпе долговязую фигуру не по годам вытянувшегося Лёшки Дулькова. Но Лёшка тоже сразу заметил своего бригадира и, выхватив из рук оторопевшего покупателя новенькую зажигалку, живо упрятал её под полу шинели и пытался скрыться в толпе. Капка бросился за ним и быстро настиг.

— Дульков, что так спешишь?

Дульков остановился, не оборачиваясь, посмотрел через плечо на маленького Капку.

— А чего мне спешить, я на бюллетене. Палец, понимаешь, нарывает. Всю ночь, понимаешь, дёргало так, прямо терпежу нет.

— Да ну? — иронически протянул Капка.

— Вот тебе и «ну». Доктор говорит, придётся, понимаешь, вскрытие делать.

— Вскрытие только покойникам делают, — мрачно сказал Капка, — а ты ещё заметно живой. Я лично ещё не замечал, чтобы покойники зажигалками торговали.

— А кто торговал? Ты видел? Докажи.

— Ох, и гнус же ты, Лёшка! — медленно, негромко, от всего сердца сказал Капка и пожалел, что дело происходит не во сне, где можно было бы дать волю рукам.