Дороги судеб

– У них там фашизм и есть, – добавила Полина. – У них очень сурово с… скажем так: с национальным вопросом дело поставлено. Тут ведь много всяких разных встречается, вроде вон той девочки с ножом. У кого ушки острые, кто гном, еще я одного мужчину знала, он зеленого цвета был, и зубы у него изо рта торчали в разные стороны. Так вот таких они как зверей держат, в клетках, и унижают всячески, а тех, кто особо уродлив или бесполезен как товар, убивают, причем с особой жестокостью. А чтобы такой кочевником стал – это вообще невозможно.

– Под это дело еще и идею подвели, – поморщился Голд. – Скверно.

– Вот не знала, что ты защитник угнетенных рас, – немного показушно удивилась Настя. – Не похоже на тебя.

– Да это тут при чем? – В голосе Голда прозвучало раздражение. – Когда собирается мощная группировка, заранее настроенная против всех, – уже плохо. Но когда она еще и с идеологической подоплекой – это совсем паршиво. Нового здесь ничего нет, все эти лозунги: «Земля для людей» избиты и тривиальны. Но такое всегда срабатывает, а особенно здесь, где все начинается с нуля. Ладно, мы отвлеклись. Что вы еще знаете? Как у них с оружием?

В оружии Полина вовсе не разбиралась. Она видела копья, луки и какие-то длинные ружья. Когда я показал ей автомат, она замотала головой и сказала, что не такие, а длинные и без этих штук (речь шла о магазинах). И даже руками показала, насколько ружья были длинные. По всему выходило, что это или что-то из древнего прошлого, вроде карамультуков[8], или наоборот, что-то такое, чего мы раньше и не видели даже.

Но сам факт наличия луков радовал. От хорошей жизни и при наличии огнестрельного оружия за них не берутся, разве только что с диверсионными целями, да и то… Впрочем, оружие в этом мире есть, его можно добыть, было бы желание. А тут с желаниями и устремлениями, похоже, все в порядке.

Тем временем Полина перешла к своей истории, ее об этом попросил Голд. Он понял, что выжимать разрозненную информацию – дело трудоемкое, требующее много времени, так что проще выйдет послушать связный рассказ, задавая по ходу уточняющие вопросы.

Судя по всему, Полина уже успела пару, а то и тройку раз умереть, поскольку ее воспоминания не простирались дальше последних десяти – пятнадцати дней. Но за эти две недели она успела пережить побольше, чем за всю предыдущую жизнь на «том свете».

Кочевники прихватили ее у кустов с ягодами, которые она жадно поедала, промотавшись перед этим два дня по лесу, ничего не понимающую и ничего не ожидающую. На все ее вопли вроде: «Я платила за нормальную жизнь, что происходит?» – и требования позвать администратора они внимания не обращали, знай только смеялись да отвешивали ей тумаки.

После ее присоединили к полутора десяткам таких же бедолаг, и их погнали следом за отрядом кочевников. Ну она тогда еще не знала, что они кочевники, подумала, что это такая ролевая игра, для того, чтобы ей было не скучно, ведь, помнится, фирма-организатор обещала сюрпризы… Даже колодки, которые ей надели на шею, она восприняла как элемент этой игры.

– Колодки? – непонимающе наморщила носик Милена.

– Такие штуки. – Полина повертела пальцами. – Две палки, между ними, поперек, – еще две, квадрат получается, а в нем – голова. Они еще ругались, что, мол, на скорую руку их мастер делал, несерьезно получилось.

– И-э-эх, – тяжело засопел Азиз, сплюнул и ругнулся на родном языке. Как видно, что-то такое ему вспомнилось.

– Это понятно, – прервал Голд обсуждение неприятного момента. – Сколько человек было в отряде, который вас конвоировал?

Вот так, потихоньку, помаленьку он и вытаскивал из Полины крупицы полезной информации.

А кочевники развернулись широко. Они хватали всех, кто подворачивался им под руку, и тащили в свой лагерь, где после проводили что-то вроде селекции, отделения агнцев от козлищ. Крепким мужчинам поступало предложение пройти испытание и примкнуть к подчиненным кагана, особое предпочтение отдавалось тем, в чьих жилах текла благородная кровь сынов Востока, в прежнем мире живших от Бали до Кашгара. С женщинами же вообще не церемонились, любой кочевник мог сделать с понравившейся ему рабыней что угодно, это было его право сильного, право хозяина. Разве только убивать их не рекомендовалось, товар, однако. Но если очень хотелось, то можно было и убить.

Надо заметить, что Голд был прав: каган, который стоял во главе всего этого, избрал классическую, но зато беспроигрышную схему построения общества: «Будь сильным, и ты будешь иметь все». Нового – ничего, но работает же!

Так вот. Каких-то женщин оставляли в каганате, особенно тех, что покрасивее или владеет полезными навыками, остальных продавали. «Продавали» – слово условное, нет тут пока денег. Меняли на что-то. На что именно, Полина не знала, до торгов она не добралась. И кто выступал покупателем, она тоже не знала.

Тот самый зеленый мужик, которого она упоминала, был еще и здоров невероятно, как-то ночью он сломал клетку, свернул шею надсмотрщику, а после освободил десятка три рабов и рабынь, среди которых была и Полина.