Дороги разных миров

— Но это же опасно! — тут же сообразила Василиса. — Ведь если эта бактерия ест старый пластик, то наверняка не откажется и от нового! То есть, уничтожит не только мусор, но и весь быт…

— Разумеется, это соображение пришло в голову не только тебе. Однако ученые уверяли, что это невозможно — ведь эти бактерии устроены так, что могут существовать только в отсутствие кислорода и ультрафиолета.

— Анаэробные организмы! — вспомнила начитанная Василиса.

— Именно. В глубинах выработанных нефтяных каверн они прекрасно размножались и быстро разлагали пластик, возвращая его в жидкую углеводородную форму, но как только эта искусственная нефть попадала на поверхность, то бактерии в ней погибали при контакте с кислородом.

— Но всё же что-то пошло не так?

— Разумеется. Иначе вокруг нас был бы не стоящий посреди голой пустыни Терминал, а процветающий многолюдный срез. По широким многорядным шоссе катились бы огромные комфортабельные автомобили, а не проезжал изредка караван межсрезовых контрабандистов. Небо, в котором сейчас нет даже птиц, бороздили бы тысячи индивидуальных летательных аппаратов…

— Дедушка, не увлекайся! — напомнила Алина.

— Да-да, внучка. Ты права. Моя текущая прошивка страдает вербальной избыточностью. В общем, девочка, учёные, подталкиваемые политиками и экономистами, слишком поторопились. Не исследовали все возможные последствия. Это заняло бы многие годы, а решение требовалось прямо сейчас.

Первыми тревогу забили инженеры — они заметили, что пластики перестали соответствовать прочностным характеристикам. Сначала чуть-чуть, не выходя за коридор погрешности. Потом те же детали пришлось делать толще, а потом начала возрастать статистика технической аварийности — ломались пластмассовые детали машин, самолетов, строительных конструкций. Стало понятно, что происходит что-то не то, и вскоре причина была обнаружена — мутировавшая версия пластикофага перестала реагировать на кислород и ультрафиолет, осваивая новую среду обитания. К этому моменту новая бактерия уже разошлась по всему миру по трубам нефтепроводов, и ею была заражена каждая одноразовая тарелка и каждый синтетический носок. Поскольку из пластика на тот момент состояло буквально всё, кроме токопроводящих элементов, это грозило глобальной катастрофой. Люди остались бы без одежды, жилья, транспорта, машин и механизмов, а в перспективе и без еды.

— А без еды-то почему? — удивилась Василиса.

— Потому что индустриальное сельское хозяйство невозможно без удобрений, удобрения невозможны без химической промышленности, химическая промышленность…

— …Невозможна без пластика, — закончила мысль девочка. — Понимаю. И что было дальше?

— Учёные тут же начали искать решение. Отказаться от пластика было нельзя — в мире просто не было материалов, которыми его можно заменить, в таком количестве. Не добывалось достаточно металла, не росло достаточно древесины и так далее. Поэтому решение снова предложили биохимики — новую бактерию, которая пожирала старую и погибала, потому что есть было больше нечего. Достаточно было обрызгать спреем с бактериофагом пластиковое изделие, и его разрушение останавливалось, — робот снова потрогал обвисшую щеку. — А новые пластики проходили антибактериальную обработку сразу на заводах.

— Кажется, я знаю, что было дальше… — сказала Василиса. — Они снова поспешили?

— Учёных сложно упрекнуть в этом. Ситуация была чрезвычайной — цивилизация рушилась на глазах. Времени на всесторонние проверки не было. Неизвестно, что послужило спусковым крючком новой мутации, но бактерия резко расширила свой рацион. Сначала она перешла на другие виды бактерий, не только пластикоядные. Первыми пострадали почвенные, нарушился вегетативный цикл растений, разразился чудовищный неурожай. Но этим не ограничилось. Бактерия, получив новую кормовую базу, размножилась, мутации ускорились. Вскоре она превратилась в супербактерию, кормом для которой стали любые другие микроорганизмы. Ты знаешь, девочка, что в твоём теле обитает почти сорок триллионов бактерий?

— Ну, я их не считала, конечно…

— А ты знаешь, что часть из них жизненно необходима? Например, без кишечной микрофлоры ты не сможешь переваривать пищу?

— Я читала об этом.

— Так вот, макроорганизмы, от травинки до человека, неспособны существовать без микроорганизмов. Я не хочу описывать то, что случилось дальше. Это была очень трагическая, но, к счастью, короткая история. Людей не стало буквально за год, а через пять лет наш мир превратился в полностью лишённую жизни пустыню. В отсутствие бактерий тела не разлагались, не сгнивали умершие деревья, мир превратился в чудовищное стерильное кладбище под открытым небом.

— Какой ужас…

— Затем нестабильный бактериофаг то ли мутировал снова, то ли вымер сам по себе, и сейчас наш мир безопасен для посещения. Природа постепенно берёт своё — микроорганизмы заселяют почву и воздух, перерабатывают мёртвую органику. Однажды здесь снова будет полноценная жизнь.

— Но это же тысячи лет!