Дороги Гвенхейда

— Вчера, правда, — признался трактирщик, — ваша конница проходила, только утром с постоя снялись, заодно почти всех жителей распугали. Выели что можно, обормоты проклятые, все практически закрома, и девок аж до визга перещупали! Ох, простите, что я так о ваших драгунах, милорд, неласково выражаюсь. Конечно, я постараюсь, ваше величество, уж постараюсь, найду для вас снеди, конечно. Вы не серчайте, прошу вас.

— Будет весьма хорошо, старайтесь, — кивнул ему узурпатор, — что до моего гнева, — Кледвин усмехнулся, — я вовсе не гневаюсь. Мне ли не знать, как утомительна находящаяся в походе армия. Заплатите доброму человеку немедленно, и за перенесенные им тяготы также, — после этих словх один из штабных офицеров бросил хозяину постоялого двора увесистый, звенящий монетами кошелек.

Комнаты постоялого двора оказались отведены для самого Кледвина Волфалера, его свитских, эмиссаров Башни и наиболее высокопоставленных офицеров, в то время как армия встала лагерем на околице.

Когда марш завершился, уже темнело, в небе вовсю зажигались звезды. Солдаты расставляли палатки, разжигали полевые костры, от которых вскоре потянуло запахами разогреваемой еды. Готовили ужин и на постоялом дворе — генерал-квартирмейстер приказал трактирщику «угостить его величество по-королевски». Тот, трясясь, поклонился и отправился вместе с уцелевшей прислугой забивать последних имевшихся на хозяйстве свиней. По мнению Делвина, в понятие королевского ужина входила бы скорее уж оленина или морские явства, однако зажиточными окрестные края никогда не являлись, до моря и вовсе оставались полторы сотни миль, и рассчитывать на действительно роскошный прием было бы глупо. Он, впрочем, понял, что окажется рад любой снеди — до того уже начало свербеть в животе. Это оказалась лишь первая остановка с самого утра, за минувшие двенадцать часов. По его прикидкам, армия прошла около двенадцати миль.

Делвин надеялся поговорить с Астрид, однако успел лишь увидеть в толпе на лестнице синее платье. Сопровождаемая слугами, девушка поднималась наверх. Больше всего Делвин хотел за ней броситься, однако Кледвин придержал его за локоть:

— Любовные утехи ждут вас потом. Управимся с делами, тогда и трахайтесь хоть до утра на здоровье. Я собираюсь созвать штаб, как ужин сготовится, и кое-что им рассказать. Ваше общество пригодится, раз уж вы теперь моя доверенная персона.

— Лоддер вам о чем-то сообщил, когда мы подходили к деревне, — догадался Делвин. — Это важно, должно быть? Телепатическим способом чародеи получили новости из столицы? Или, возможно, при них имеется переговорное устройство? Они засекли Телфрина? — вопросы сыпались из него один за одним.

— А, смотрю, вы запомнили старину Джеймса в лицо? Впрочем, оно и неудивительно, при его-то уродстве. Пытался в юности усовершенствовать огненные чары, а в результате усовершенствовал собственную физиономию, бедняга. Все верно, капитан, новости важные, хотя и вовсе не из столицы, — Кледвин потер пальцами лоб, словно испытывал сильную головную боль. — Скоро ваше любопытство окажется удовлетворено, а пока не теряйтесь.

Генеральный штаб разместился в трактирной зале, за большим столом возле разожженного камина, благо из окон потянуло ночной прохладой. Кледвин, пока офицеры рассиживались, шепотом представил их Делвину. Полковников Бреггса, Лейдона и Сверта Делвин успел запомнить за время, проведенное в Тенвенте перед отправкой в Димбольд. Они входили в окружение генерала Марлина и выдали его узурпатору. Единственным из командиров полков, кто сохранил верность генералу, оказался полковник Бертальд, он и болтался теперь вместе с Марлином в виселице на крепостном дворе. Его должность получил Эйдан Гиллан, прибывший вместе с Кледвином, а назначенный генералом Джозеф Олфорд принял заместо Теодора Марлина командование над всеми четырьмя пехотными полками, вышедшими из Тенвента. Прежде Олфорд числился одним из капитанов в королевской лейб-гвардии, размещенной в столице. Делвин не раз видел его на парадах и смотрах.

Генерал Ричард Коул руководил артиллерией, сопровождаемый полковниками Мастерсом и Гризби. Он хмурился, крутил усы, цедил из большой кружки пиво. Также место за столом заняли чародеи Башни, возглавляемые адептом первой ступени Элиасом Рипером, имевшим звание магистра, и штабные офицеры под предводительством генерал-квартирмейстера Твиттла. Элиас Рипер, аристократичный и светловолосый, сидел на стуле небрежно и негромко переговаривался о чем-то с Лоддером. Изуродованное лицо Лоддера тонуло в тени.

Когда на стол подали истекающую жиром свинину и запеченную в мундире картошку, Кледвин отпил вина из поднесенного ему свитским лакеем серебряного кубка, чьи бока украшали сплетшиеся хвостами драконы, и громко, выразительно откашлялся. За столом мигом утих шум, офицеры уставились на короля, отставив кружки, и лишь генерал Олфорд, чернобородый и могучий, все равно осмелился выпить. Синий с белым мундир гвенхейдской армии едва не лопался у него на плечах.

— Вы удовлетворили жажду, генерал Олфорд? — осведомился Кледвин.

— Вполне, мой король.