Дороги, где нет бензоколонок (СИ)

— Я не хочу всем этим заниматься, — пробормотал он. Его глаза метались, будто он не мог выбрать куда ему важнее смотреть — на меня или на яму. — Я вообще не хочу тут находиться, я не понимаю смысла всего этого.

Ну вот, неужели придется возиться с этим паникером теперь… Я осторожно взяла его за подбородок. Пальцами коснулась двух точек, где бьется кровь… поймала его взгляд… дыхание в один ритм… Тихо-тихо, как шелест ветра:

— Мне нужна твоя помощь. Яма не страшная.

Он дернулся, освобождаясь.

— Я не боюсь, Эл. С чего ты взяла. — Смущенно отвел глаза.

— Я знаю, что не боишься. — Ответила я и занялась дверью.

Тот, кто был последним — не запер ее. У него не было ключей. Или он слишком спешил уйти и знал, что не намерен возвращаться сюда никогда.

Дверь открылась почти бесшумно. Стоило мне ее посильнее толкнуть бедром — и она открылась. В лицо ударил запах дома… наполовину знакомый — смесь каких-то специй, которые постоянно использовала наша повариха и средство для мытья полов с запахом лимона… я попала в объятия запахов своего детства, и на миг мне стало почти спокойно. Это был плохой дом и плохое детство, но это был мой дом и мое детство. Других я не знала. Отсюда это чувство — возвращения. Но другая часть запахов была чужой. Затхлость пустого непроветриваемого помещения, нечто, похожее на едва уловимый запах сушеной рыбы и что-то еще… я поняла, что специи и лимонное средство для мытья — это лишь мое воображение. За это время они, эти запахи, не смогли бы сохраниться. Я прикрыла глаза. Как долго этот дом стоял пустым? Как долго за окнами шумели листьями деревья, день сменялся ночью, шли дожди и гремел гром, пели птицы… а здесь, за этими стенами — была абсолютная тишина? И ничего не двигалось, кроме пыли. Дом неподвижно смотрел через окна на лес и на небо. И все что у него осталось — это мегабайты боли, страданий и зла, впитанные когда-то его стенами. Потому что радость и добро — они исчезают в первые пару месяцев. А может, потому что радости и добра здесь и не было никогда. Отчаяние, чувство безнадежности, ужас приготовленного к убою зверя, одиночество, тоска. Дом рад был видеть меня. Свое любимое дитя. И дом подобострастно складывал к моим ногам свои накопленные сокровища. Но здесь была любовь… черт, стоп! Теперь это не имеет значения.

Мне захотелось плакать. Развернуться и убежать. Вместо этого я вдохнула мертвый уставший воздух и шагнула внутрь. Большой холл, на весь первый этаж. Окна, забранные фигурными решетками. Много окон. Сейчас они были серыми проемами на фоне темноты, но света из них было достаточно, чтобы я могла различать предметы. Я сделала несколько шагов и оказалась в центра зала. Повернулась к Диме. Его силуэт отчетливо вырисовывался в дверном проеме. Мне показалось, что я нахожусь в пасти чудовища. Вошла в нее сама… но еще не поздно развернуться и выскочить туда, на свет. Пока дверь еще открыта… Но в то же время меня не покидало чувство, что там, снаружи — ничуть не безопасней чем здесь. На миг я почувствовала себя маленькой девочкой, которая не может принять решение. Зло знакомое — здесь, в клетке, за решетками. Зло неизведанное в серой мгле снаружи. В чреве чудовища уютно и тепло. Я выбрала чудовище. Какие-то смутные воспоминания… когда-то я могла сбежать, у меня был шанс. И я не воспользовалась им, и сейчас я поняла почему. Неизвестность всегда страшнее. А с домом я вполне научилась управляться к тому времени. Я прикрыла глаза. Вдохнула поглубже. Что же было тогда? Вот-вот, почти уловила… то воспоминание… Новогодняя ночь. Белый пушистый снег падает за окнами и такая ватная повсюду тишина… Очень поздно. Быть может, часа три или четыре ночи. И до рассвета еще далеко. Но я не сплю. Я стою посреди холла, на этом самом месте. В доме никого нет, кроме охранника и нас троих — меня, Руслана и Вики. Я не знаю где охранник, но я вижу связку ключей, которая валяется под столом. Из комнаты поварихи раздается музыка. Я подозреваю, что охранник там. И подозреваю, что он добрался до запасов спиртного в буфете и хорошенько отметил приход нового года. И, быть может он ОЧЕНЬ хорошо отметил, ведь ключи я нашла на кухне и теперь вот сама положила в холле, под его стол. Мы можем бежать, все втроем. Но у нас нет зимней одежды. И мы не знаем, далеко ли отсюда до города. И мы не знаем, на чьей стороне милиция. И мы знаем, что нас скорее всего убьют каким-нибудь страшным образом, когда поймают.

Я открыла глаза. Почувствовала, что Дима уже стоит рядом со мной.

— Я не решилась. — Прошептала я. — Просто не решилась. Но мне следовало решиться, тогда быть может все сложилось бы иначе. Не стало бы так плохо!

— Ты о чем?