Дорога гигантов

— Хорошенько в него вглядитесь, господин Жерар, — шептал голос г-н Ральфа, ставший каким-то свистящим. — Нигде еще, кроме Германии, не встретите такого зверя о пяти ногах — рабочего-патриота.

Он еще прибавил:

— Мы назначили его главнокомандующим наших войск. И никому из нас не придется в этом раскаиваться.

— Джеймс, подойдите, — сказала Констанс Маркевич.

Она обратилась к нам:

— Он хвастался, что будет звать графиню Кендалль не иначе как гражданкой, согласно доброй ларкинистской традиции. Ну же, Джеймс, подойдите и сдержите ваше слово!

Не без смущения подошел Джеймс Конноли к Антиопе. Она пошла ему навстречу, первая протянула руку, и жест этот вызвал в присутствовавших улыбку, смешанную со слезами.

— Без двух минут час, — сказал Пирс.

— Господа, к вашим телефонам, — скомандовал Конноли. — Откройте окна.

В открытые окна, выходившие на набережную Лиффей, проник серый свет. Там, в той стороне, где был дворец, собирались серые тучи.

— Теперь сигнал, — сказал Конноли.

Он взял стоявшую в углу винтовку, сам ее зарядил. Потом подвел Антиопу к окну, передал ей ружье.

Часы в комнате пробили час дня — тот час, в который семь пятилетий назад, 24 апреля 1881 года, явилась на свет маленькая девочка, предсказанная за шесть веков пророчеством.

— Часы спешат на одну минуту, — сказал Клерк.

Как раз напротив дома, на балюстраде набережной, сидел, свесив ноги, маленький жалкий английский солдатик. Глаза его блуждали, он не видел дула карабина, направленного на него неумолимым главнокомандующим революционных сил.

Антиопа покорно исполняла, что ей приказывали.

Вдруг она вздрогнула. На вершине мачты на набережной она увидала красный с белым флаг, флаг Соединенного Королевства.

Она подняла ружье выше. Раздался выстрел. Пуля пробила полотнище флага.

Со всех сторон загремели выстрелы. Бой начался.

Глава IX ИПР НА НАБЕРЕЖНОЙ ЛИФФЕЙ

— Не могу ли я достать пластинок для моего фотографического аппарата? — спросил барон Идзуми. — У меня вышел весь запас.

Г-н Ральф насмешливо ответил:

— Должно быть, магазины в этот час закрыты.

И он быстро повел нас дальше.

— Куда вы нас ведете? — спросил профессор Генриксен, с трудом поспевавший за ним.

— Туда, куда мне приказано.

Я молчал. Я не задавал никаких вопросов. Но, насколько позволяла темная ночь, силился запомнить дорогу, чтобы, в случае необходимости, самому проделать ее в обратном направлении.

На востоке и юге города беспрерывно трещали ружья и митральезы. Мы направлялись на северо-запад.

Небо над нами сделалось от пожаров оранжевым. От этого глубине улиц становилось только еще темнее. Профессор Генриксен все ворчал.

— Нас должны бы предупредить. Я в своем докладе не премину...

— Прошу вас, замолчите, — сухо сказал Ральф.

Мы прошли еще около двухсот метров, затем остановились возле дома — темного, тихого, как и все другие дома на этой улице. Ральф засветил свой электрический фонарик и пробормотал:

— Да, здесь.

И постучал в дверь.

— Где мы находимся? — спросил полковник Гарвей. — Кажется, в районе Черч-стрит?

— Да, поблизости, господин полковник, — если говорить точно, то возле № 172 по Норс-Кинг-стрит, — ответил Ральф, всегда относившийся к американскому делегату с особым почтением.

В доме задвигались. Под дверью засветилась желтая полоса. Ральф постучал еще раз.

— Господин Хью! Эй, господин Хью!

— Сейчас отопру, господа, сейчас.

Послышался лязг железных засовов. Дверь приотворилась. Мы, следом за Ральфом, вошли все четверо в маленький магазин.

— Добрый вечер, господин Хью. Я привел к вам вот этих господ согласно распоряжению республиканского правительства. Не задвигайте засовы. Я сейчас же должен опять уйти.

Г-н Хью почесывал голову. Трудно сказать, был ли он польщен нашим прибытием, или думал, что эта честь ставит его в затруднительное положение. Было ему лет шестьдесят, такое доброе, славное лицо.

— Надеюсь, вы были предупреждены? — спросил Ральф.

— Да, предупрежден, — сказал Хью, — но...

— Но что?

— Мы маленькие торговцы. И потом, мы всего какую-нибудь неделю как переехали сюда. Боюсь, этим господам будет тут неудобно...

— И я боюсь того же, — профессор Генриксен, брезгливо обводил глазами лавку.

— Эти господа не требовательны, — строго сказал Ральф.

Он повернулся к профессору Генриксену спиной и обратился к нам: