Дорога доблести

Я встал. Руфо был уже в одежде Вольных Стрелков, при шпаге, поэтому я оделся так же и пристегнул свою. Мои служанки отсутствовали, равно как и роскошное одеяние, данное мне накануне. Спотыкаясь, я последовал за Руфо в огромный банкетный зал. Там уже была Стар, одетая для путешествия и очень мрачная. Прекрасная обстановка вчерашнего праздника улетучилась. Зал был холоден и гол, как заброшенный сарай. Стоял лишь стол, на котором ничего не было кроме куска холодного мяса, покрытого пупырышками застывшего жира; рядом лежал нож.

Я взглянул на мясо без всякого удовольствия.

- Это еще что?

- Твой завтрак, если он тебе нравится. Я же ни минуты под этой крышей не останусь и есть эти объедки не буду. - Такого тона и таких манер я у Стар еще ни разу не наблюдал.

Руфо потянул меня за рукав.

- Босс, давайте-ка уходить и побыстрее.

Так мы и поступили. Ни одной души в поле нашего зрения не появилось ни в доме, ни во дворе, не было даже детей или собак. Но три быстрых скакуна нас ожидали. Я имею в виду этих восьминогих "пони" - лошадиную версию гончих, оседланных и готовых к отъезду. Седловка у них сложная. Над каждой парой ног надевается что-то вроде кожаного хомута, а груз распределяется при помощи двух шестов, протянутых вдоль боков, и на которые поставлено кресло со спинкой, мягким сидением и подлокотниками. К каждому подлокотнику тянулись поводья. Слева находился рычаг для замедления или убыстрения хода, и мне не хотелось бы рассказывать, каким именно путем распоряжения всадника передавались животному. Впрочем, последние, кажется, особенно не возражали.

Конечно, это были не лошади. Головы у них лишь отдаленно сходны с лошадиными, а ноги - без копыт и заканчивались мягкими подушечками, как у хищников. Они всеядны, а не травоядны. Когда привыкнешь, к ним можно даже и привязаться. Моя "лошадь" была черная с белыми пятнышками - ну просто само очарование. Назвал я ее Арс Лонга<Арс Лонга - кличка многоножки Гордона вместе с кличкой "лошади" Стар (Вита Бревис) образуют известное латинское изречение: "Жизнь коротка, искусство - вечно".>. Глаза у нее были понимающие.

Руфо привязал мой лук и колчан к багажной полке за креслом, показал, как на него влезать, укрепил ремень безопасности, поставил мои ступни на специальные подножки (стремян не было), отрегулировал спинку, сделав ее положение удобным, как в салоне первого класса авиалайнера.

Сначала мы тронулись быстрой трусцой, потом перешли на бег, со скоростью около десяти миль в час. Многоножки знают только одну побежку иноходь, но качка смягчается благодаря креплению кресла в восьми точках, так что впечатление от езды сходно с впечатлением от поездки в автомобиле по гравийной дороге.

Стар ехала впереди, не проронив за все время ни полслова. Я попытался было заговорить с ней, но Руфо дотронулся до моей руки:

- Когда она в таком настроении, лучше не трогать.

Позже, когда мы с Руфо ехали бок о бок, а Стар была впереди за пределом слышимости, я спросил:

- Руфо, ради Бога, скажи, что случилось? Он нахмурился:

- Вряд ли мы об этом узнаем. У них с Доралем произошла бурная ссора, это ясно. Но лучше сделать вид, что ничего не случилось.

Руфо замолчал, я - тоже. Может Джоко ей нахамил? Он же был пьян, легко мог войти в раж. Только трудно представить, чтобы Стар не справилась с любым мужчиной. Думаю, она прекраснейшим образом отшвырнула бы насильника, но при этом умудрилась бы не оскорбить его мужского самолюбия.

Эти размышления привели меня к другим, еще более мрачным. Ах, если бы старшая сестра пришла одна... если бы мисс Тиффани не опьянела вечером... если бы моя служаночка с рыжей шевелюрой явилась раздевать меня, как мы договорились... О, дьявол!

Руфо распустил свой пояс безопасности, опустил спинку кресла пониже, закрыл лицо носовым платком и захрапел. Немного погодя я последовал его примеру - спал я мало, завтрака не получил, опохмелиться после вечернего пьянства не дали. "Лошадь" в моей помощи не нуждалась - и моя, и Руфова слепо следовали за "конем" Стар.

Проснувшись, я почувствовал себя куда лучше, если не думать о жажде и голоде. Руфо все еще храпел, "конь" Стар скакал в пятидесяти футах от нас. Ландшафт был по-прежнему красив и пышен, а впереди на расстоянии полумили виднелся дом - не помещичий, а скорее фермерский. Я увидел колодезный журавль и представил себе покрытое холодной росой ведро с ледяной водой, а может, и с тифозными бактериями... впрочем, мне же сделали предохранительные прививки в Гейдельберге... Очень хотелось пить. Я имею в виду воду. А еще лучше пиво... они тут его здорово варят.

Руфо зевнул, спрятал платок и поднял спинку кресла.

- Должно быть, вздремнул, - сказал он с глупой ухмылкой.

- Руфо, видишь тот дом?

- Да, а что такое?

- Завтрак, вот что! Я уже напутешествовался на пустой желудок и мне хочется пить так, что мог бы сжать камень и выцедить из него сыворотку.

- Тогда лучше так и сделайте.

- Что?

- Милорд, мне очень жаль... я тоже погибаю от жажды... но там мы не остановимся. Ей это не понравилось бы.