Дорога длиною в жизнь

Я был в полку Печенюка, когда туда с забинтованным лицом явился Курбанов.

- Дошел! - ликовал солдат. - Теперь я дома!

В третий раз (и, к счастью, опять легко) Курбанов был ранен за день до окончания боев в Сталинграде. Он остался в строю и, выступая на митинге полка, так закончил свою речь:

- Сейчас Курбанов может идти в медсанбат. Гвардейцем ухожу! Гвардейцем вернусь в свой полк!

История возвращения Курбанова в родной полк подсказала нам решение, которое тут же осуществили. Мы позаботились, чтобы раненые из нашей дивизии узнали новый адрес своего полка, его новое гвардейское наименование. Позаботились и о том, чтобы все раненые, находившиеся в армейском и фронтовом госпиталях, получили гвардейские значки за бой на Баррикадах.

Кстати - о значках. И в связи с этим еще об одной затее небезызвестного разведчика Александра Пономарева.

Направляясь однажды ночью в штаб майора Гуняги и освещая дорогу карманным фонариком, я заметил в нише траншеи мешочек. Ощупал его, раскрыл и, к своему удивлению, увидел гвардейские значки. Оказалось, мешочек принадлежит Пономареву. Уходя в разведку, он передал его на хранение своему другу, солдату Щеглову. Этот Щеглов и рассказал, как Пономарев нашел мешочек со значками в одном из разрушенных блиндажей и с тех пор бережет их пуще глаза. Кроме Щеглова, никто не знал о его тайне.

- Попадет мне теперь, - сокрушался Щеглов. - Пономарев, он мужик сердитый...

- А зачем ему значки? - спросил я Щеглова.

- Скоро, говорит, гвардейцами будем. Тогда пригодятся. А уж наш Пономарев знает, что к чему. Он и в штабе дивизии бывает.

Я пообещал Щеглову сохранить солдатскую тайну и вскоре, признаться, забыл об этом случае.

А тут... Я уже собрался на митинг в полк Гуняги, когда адъютант доложил, что из этого полка явилась делегация в составе старшины и рядового. Просят принять. В тот день я впервые надел генеральскую форму и был готов к приему самой почтенной делегации.

В комнату, чеканя шаг, вошли Пономарев и Щеглов.

- Товарищ гвардии генерал, - докладывает Пономарев. - От имени личного состава полка поздравляем вас с гвардейским званием и желаем доброго здоровья. Разрешите вручить... - И протягивает солдатскую каску с гвардейскими значками.

Я был взволнован до глубины души. Визитеры, смущенные моим видом, робко переглянулись. Пономарев виновато опустил голову:

- Есть и тут, конечно, самоуправство... - Он смело посмотрел на меня. - Но ведь вы знали, товарищ генерал. Вот и сбылось, что загадано!

Я сердечно поблагодарил солдат. Первый гвардейский значок прикрепил к гимнастерке старшины Пономарева, второй вручил рядовому Щеглову, а третий взял себе.

- Адъютант, чарки на стол!

Мы чокнулись, выпили и крепко поцеловались. ... На митинге в полку Гуняги сержант Поляков читает стихотворение Героям Сталинграда:

Здесь мы в бою видали смерть не раз.

На волжском рубеже ломала сила силу.

И поседели многие из нас,

А многие здесь голову сложили.

Война не кончилась. Нас ждут еще бои,

Походы дальние, потери и награды.

Запомни, гвардия: Отчизну мы спасли

Вот здесь, на черных глыбах Сталинграда!

Не историк, а воин-поэт, защитник Сталинграда, предвосхитил то, что потом было подтверждено авторитетнейшими исследователями.

Волжский рубеж у Сталинграда, куда дошли немецко-фашистские войска и откуда им уже не суждено было вернуться, был самым удаленным от Германии участком русской земли...

В адрес дивизии непрерывно поступают поздравления. Новых гвардейцев приветствуют Военные советы двух армий, в состав которых мы входили: 64-й и 62-й. Радуются нашим успехам командиры и бойцы дивизий С. С. Гурьева, В. А. Горишного, Н. Ф. Батюка, А. И. Родимцева и В. П. Соколова. С другого участка фронта прислал телеграмму мой друг и боевой соратник, чью дивизию мы сменили на Баррикадах - Леонтий Николаевич Гуртьев.

Дивизия готовится к парадному построению.

Бойцы отдохнули, всем выдано теплое обмундирование, новое оружие. Высокую честь стоять на правом фланге дивизии заслужил 344-й стрелковый полк - Указом Президиума Верховного Совета СССР он награжден орденом Красного Знамени. Вспоминаем первый бой этого полка на Баррикадах и ослепшего в том бою полковника Реутского. Многих ветеранов уже нет среди нас, да и весь полк сведен в два малочисленных батальона во главе с замечательными командирами капитанами Беребешкиным и Немковым.

- Смирно, равнение на середину! Я иду навстречу Чуйкову, Гурову, Крылову, Докладываю:

- Семидесятая гвардейская Краснознаменная стрелковая дивизия для встречи Военного совета Шестьдесят второй армии построена.

Гвардейцы дружно отвечают на приветствие командарма. Он оглядывает строй и тихо говорит:

- Иван Ильич, ты все части построил?

- Все.

- Маловато людей...

- Зато гвардейцы!

Праздник в тот день длился долго, и никто не слышал сигнала ко сну.

Около полуночи возвращался я в штаб по широкой улице Верхней Ахтубы. В окнах горел свет. Не сразу улеглось радостное волнение солдат - кто беседовал, кто писал письма родным. У здания штаба замер часовой, прислушиваясь к песне, доносившейся с окраины поселка. Я остановился рядом.