Дорасти до неба

Каратэ, что бы о нем не говорили, изначально заточено на максимальную боевую эффективность. Как, собственно, и любая другая система рукопашного боя. Каждый полностью проведенный прием либо убивает, либо необратимо калечит противника. Это сейчас принято на соревнованиях танцевать, лишь обозначая удары. А тренировка по-полной означала в понимании Саныча обучение именно изначальному, убийственно-жестокому варианту.

– Это… не очень хорошие люди? – рискнула я предположить.

– Это ты неверно выразилась – не очень хорошие. Полные отморозки!

– И что, – я начала понимать, в чем дело, – отказаться не выйдет?

– Просто так – не выйдет. Ты видела костюмы, которые сегодня у меня тут э-э-э… гостили?

– Видела. Как по мне, так чересчур они богатые.

– Вот именно, – помрачнел Саныч. – Такие люди не понимают слова "нет". В случае отказа они начинают давить. Сперва деньгами, потом – кулаками. А самых непонятливых и вовсе прикапывают под ближайшей елочкой. Или отправляют купаться, предварительно замуровав ноги в тазик с цементом. А в крайнем случае, могут и просто прострелить башку в родном подъезде или подколоть в темном переулке. Вот только мне это не светит. Я этим господам нужен, поэтому страдать будут те, кто рядом. В качестве инструмента давления на меня.

– Сан Саныч, а почему именно вы? Полно ведь хороших тренеров.

– Тренеров-то полно, – вздохнул тренер. – Вот только я… я по молодости да по дурости засветил некоторые свои умения и возможности. Вот теперь и расплачиваюсь. Не подходят этим уважаемым людям другие, им меня подавай.

– И что делать?

– Пока не знаю. Но в любом случае попробую побарахтаться.

– А если попробовать откупиться? Ну вот тем кинжалом?

– Ты что, – махнул рукой тренер, – этим шакалам только палец покажи, оттяпают руку по плечо.

И видя, что я не понимаю, пояснил:

– Если они увидят у тебя или у меня эту вещицу, то просто и незатейливо отнимут. Могут даже сперва сымитировать покупку, а потом пошлют следом бригаду, отберут деньги, а глупых бывших владельцев расколют до донышка, и они сами отдадут все, что у них еще осталось, после чего тихо помрут. Ну а для полиции все будет обставлено, например, как нападение наркоманов. И наркоманов этих неподалеку обнаружат, скончавшихся от передоза.

– И что, на них нет никакой управы?

– По закону – нет. А без закона – это сходу пожизненное. Если, конечно, жив останешься.

Саныч вздохнул, потом резко встряхнулся, отгоняя тяжелые мысли, и уже совсем другим, знакомым и привычным голосом спросил:

– Ну, рассказывай, что ты там такое притащила.

Я развернула лист с анатомией в разрезе и принялась объяснять. Тренер слушал внимательно, не перебивая, хотя пару раз ему – я видела – очень хотелось переспросить. Я закончила излагать, он поскреб подбородок, и проницательно спросил:

– И как, получилось сегодня попробовать?

Я честно призналась в своем фиаско.

– А что ты хотела? – хмыкнул тренер. – Такие методики годами разрабатывают, десятилетиями. Так что не переживай впустую. Ты схему точек и меридианов составила – это, считай, половина успеха. За это тебе мой большой поклон.

Он действительно выбрался из-за стола и шутовски поклонился.

– А теперь надо будет потихоньку, по шажку, нащупывать способы применения всего этого хозяйства.

– Угу, – огорченно вздохнула я, но моя показная скорбь осталась без внимания.

– Я так понимаю, ты мне эту картинку оставишь? – спросил Саныч, проворно сворачивая мое творчество в трубку.

Вопрос был, само собой, риторический. Судя по тому, как он вцепился в схему, отобрать ее сейчас не смогли бы и две бригады бандитов. Можно было даже не сомневаться: сейчас он прискачет домой и примется пробовать проявить эти точки и линии у себя. Хорошо, если перед этим поужинает, а может и так, натощак. Так что я пожала плечами и повернулась было к выходу, но Саныч меня остановил.

– Тебе действительно большое спасибо за это, – он махнул свернутой в трубку схемой. – Но имей в виду, что эти знания стоят не меньше того ножичка, а, может, и больше. По одной простой причине: кинжал один, а имея вот это, – он снова махнул бумагой, – можно сразу многих людей сделать гораздо сильнее обычного боевика. А теперь представь, что у тех вот пиджаков появится… ну хоть с полсотни бойцов, изучивших эту технику. Это же будет суперкозырь, их потом без танков и не победить. А, может, и танки не помогут – кто знает, на что способен человек, овладевший Ци. Так что уходя из дома… ты тайник сделала? Так вот: уходя из дома, убирай в тайник все материалы до последней бумажки. Договорились?

Я кивнула.

– Ну вот и хорошо. Ты когда в следующий раз придешь? Послезавтра? Вот тогда и поговорим насчет этих твоих художеств.

Послезавтра – это очень долго. По крайней мере, мне так казалось. Это же целых два дня ждать, получится у Саныча или нет. Он-то не был "там", он не чувствовал буквально изнутри, что и как должно действовать. А рассказ… поможет ли? Нет? Хочется знать, аж зудит. Вот я в таком нетерпячем состоянии до дома и пробежалась.