Допустимый ущерб

Тамара-ханум смотрела на меня с улыбкой. Она, конечно же, знала, что завтра мы снова поднимемся, почувствуем новый прилив сил и отправимся совершать последние ритуальные действия. Потом состоится обряд жертвоприношения, раздача мяса людям, нуждающимся в нем.

Я лежала в кровати и пыталась заснуть, но тут вдруг зазвонил мой телефон. Я удивленно посмотрела на него. Ведь перед отъездом я сменила номер. Новый знают только у меня дома. Этот абонент мне незнаком.

Я ответила и услышала голос Микаила Алиевича:

– Артист не виноват. Его подставили. В группе должен быть кто-то другой. Поэтому никаких импровизаций, никакой вольницы. Ты свое дело уже сделала. Все поняла?

– Да.

– До свидания. – Полковник отключился.

Я не понимала, почему он мне позвонил и так быстро все пробормотал. Я и раньше не позволяла себе никаких особых импровизаций или излишней самостоятельности. В нашем деле важно точно выполнять все указания руководства, иначе легко можно провалить любую операцию.

Но он сказал, что в группе должен быть кто-то другой. Интересно, кто это? И в какой именно группе? В нашей или дагестанской?

Я закрыла глаза, попыталась сосредоточиться и услышала голос Тамары-ханум:

– Кто это был?

– Мама, – машинально ответила я и открыла глаза. – Она сообщила, что у них все в порядке. Спрашивала, как у нас дела.

Тамара-ханум молчала. По-моему, она понимала, что я ее обманываю.

Но кто этот другой? Почему Джамалов не виноват? Ведь мне поручали следить именно за ним. Я ничего не понимала, но точно знала, что полковник не будет звонить по пустякам. Возможно, ему не сообщили, что в дагестанской группе есть такой человек, как хаджи Рахман, которому можно безусловно верить.

Я поднялась с кровати, продолжая размышлять.

«А если я ошибаюсь? Вдруг примерный мусульманин хаджи Рахман и является тем самым другим? Ведь узнал, что я спрашивала у портье про убитого Хасанова и арестованного Джамалова, но не сообщил об этом в полицию.

Это благородство или коварный расчет, чтобы выдать меня в нужный момент? Не знаю. Не могу понять. Мне не с кем посоветоваться. Нужно принимать решение.

Из всего того, что мне сейчас говорил полковник, я услышала только слова про другого. Но кто это?

Мне даже немного обидно. Я ведь не глупая девочка. На моем счету несколько успешных операций. Звание майора я получила досрочно.

Если хаджи Рахман и есть этот другой, то я просто пропала. Он меня устранит сам либо сдаст в полицию. Во втором случае меня долго будут отсюда вытаскивать, если вообще сумеют это сделать.

Властям Саудовской Аравии достаточно узнать, что я не самый обыкновенный паломник, и они наверняка дадут мне пожизненное заключение без права пересмотра этого приговора. Но я обязана рискнуть. У меня просто нет другого выхода. Даже вопреки мнению моего руководства.

Они не знают обстановку, сложившуюся здесь. А я знаю. Мне кажется, что хаджи Рахман может быть моим настоящим союзником».

Поэтому я заставила себя пойти к выходу. Тамаре-ханум я сообщила, что иду навестить Расула.

Сначала я спустилась к стойке портье и узнала, в каком номере живет хаджи Рахман. Еще не поздно было остановиться, но я решила идти до конца. Я поднялась на лифте, подошла к его номеру и осторожно постучала в дверь. Он открыл через минуту. Хаджи был одет, выглядел так, словно сегодня не было долгого стояния у горы Арафат.

– Мне нужно с вами срочно поговорить, – заявила я.

– Хорошо. – Он оглянулся и негромко сказал своему соседу по номеру, что выйдет на несколько минут.

Затем хаджи Рахман шагнул за порог, закрыл дверь, испытующе посмотрел на меня и спросил:

– Что-то опять случилось?

– Я узнала, что Джамалов не виноват, – выпалила я почти сразу. – Он не тот, кого все ищут.

Хаджи нахмурился, взял меня за руку и повел в холл, чтобы не разговаривать в коридоре.

Там он строго посмотрел на меня и осведомился:

– Откуда вы узнали?

– Знаю, – упрямо сказала я. – Он не виноват. Его подставили. Он не убивал Хасанова. В группе есть кто-то другой.

Хаджи Рахман молчал, раздумывая над моими словами. Я видела, что он тоже об этом думал. Ведь кто-то сдал Джамалова полиции. Теперь понятно, что это сделали нарочно.

– Никому не говори, – наконец произнес хаджи. – Я постараюсь понять, кто это может быть. Но у нас очень много народа.

– Он должен встретиться здесь со своими людьми, – напомнила я.

– Это я прекрасно понимаю, но не могу следить сразу за столькими паломниками. Тем более когда мы идем в толпе, – мрачным голосом проговорил хаджи Рахман.

Я терпеливо ждала, пока он примет какое-то решение.

– Возвращайся в свой номер и никому ничего не рассказывай, – заявил хаджи. – Завтра я постараюсь разговорить наших мужчин. Может, мне удастся понять, кто и зачем все это делает. Если Хасанова убил не Джамалов, то кто? Зачем этот неизвестный убийца сдал Джамалова?