Допустимые потери

— Жена умерла молодой, — пожал плечами мистер Грей. — Не очень большая потеря. Я был застенчивым мальчиком, а она почти блаженной. Она оказалась первой девочкой, позволившей мне ее поцеловать. Думаю, что и умерла она от стыда. Стыда за то, что существует и занимает место на планете. С момента рождения в ней не теплилось даже искорки подлинной жизни. У нее была душа рабыни. Сын, как я полагаю, стал тем, кто он есть, глядя на свою мать. Он, видимо, поклялся сделать все, чтобы превратиться в ее противоположность. А меня он презирает. При нашем последнем разговоре он сказал — и эти слова все еще звучат в моих ушах, — он сказал, что если я готов всю жизнь грызть сухую корку, сидя в углу, то он на это не согласен. — Мистер Грей издал короткий смешок и продолжил: — Итак, я все еще торчу в углу, а мой сын — самый молодой мультимиллионер в Америке, сколотивший состояние своими руками. — Мистер Грей вздохнул, допил бренди и вопросительно посмотрел на Деймона: — Как ты полагаешь, я могу выпить еще рюмку?

— Конечно, — ответил Деймон и наполнил его бокал.

Мистер Грей низко наклонил голову и вдохнул аромат напитка. Деймону показалось, что старик плачет и пытается это скрыть.

— Ну так, — наконец сказал он, не поднимая головы, — я задерживаю тебя не для того, чтобы ты рыдал со мной о моей неудавшейся личной жизни. Поздняя ночь и старец, немного перебравший бренди… — Конец фразы повис в воздухе. — Если тебе не трудно, Роджер… Я оставил портфель в прихожей, не мог бы ты его принести?

Деймон не торопился возвращаться с портфелем, давая возможность мистеру Грею осушить слезы. Он слышал громкое сморкание старика. Портфель оказался тяжелым, и Деймон недоумевал, что носит в нем мистер Грей и с какой стати он притащил такой груз на вечеринку.

— А, вот и мы, — весело произнес мистер Грей, когда Деймон вошел в комнату. — Ты нашел его.

Он поставил рюмку и водрузил портфель на колени. Обычно он был набит рукописями, которые старик уносил домой, чтобы читать их по вечерам или в уик-энд. Мистер Грей ласково погладил потертую кожу и латунный замок. Затем, открыв портфель, он извлек оттуда небольшой флакон каких-то пилюль. Вытряхнув на ладонь одну, он поместил ее под язык. Деймон заметил, как трясутся покрытые сетью набухших вен и россыпью коричневых пятен руки старика.

— Бренди заставляет сердце сильно биться, — произнес мистер Грей так, словно извинялся за то, что, будучи гостем, употребляет продукт из собственных запасов. — Доктора меня предупреждали, но кто может прожить без греха? — Его голос как-то сразу окреп, а руки перестали дрожать. — Какой это был замечательный вечер! А Шейла, как всегда, выглядит просто великолепно. Неужели прошло десять лет? Боже, и куда только они улетают? — Мистер Грей был свидетелем на их бракосочетании. — Вы отлично подходите друг другу. Будь я моложе, я страшно завидовал бы твоему счастью и на твоем месте сделал бы все, чтобы это счастье не разрушить.

— Догадываюсь, на что вы намекаете, — чувствуя некоторую неловкость, вставил Деймон.

— Все эти неожиданные исчезновения из офиса во второй половине дня, телефонные звонки…

— Шейла и я достигли взаимопонимания, — сказал Деймон. — Своего рода молчаливого соглашения.

— Я вовсе не осуждаю тебя, Роджер. По правде говоря, я находил какое-то странное удовольствие в твоих послеобеденных эскападах, пытаясь представить, что значит быть красивым и цветущим, подобно тебе, и что может чувствовать мужчина, которого домогаются женщины… Эти фантазии скрашивали мне даже самые унылые дни. Но ты уже немолод, пламя страсти пылает не так ярко, и у тебя есть нечто более ценное, что следует бережно хранить…

— Разве не вы только что сказали: «Кто может прожить без греха»? — со смехом спросил Деймон, пытаясь перевести беседу на более легкомысленную тему. — А я ведь крайне редко пью бренди.

Мистер Грей тоже рассмеялся. Теперь они стали похожи на давних друзей, которые делятся в раздевалке спортивного зала своими мужскими похождениями.

— Ну ладно, — сказал мистер Грей. — По крайней мере действуй так, чтобы каждый раз уносить ноги без потерь.

Лицо старика стало серьезным, и он еще раз открыл портфель, который все еще держал на коленях. На сей раз он извлек на свет туго набитый пакет из плотной желтой бумаги.