Допустимая погрешность

Они пошли в сторону дома. Уже подходя к дому, они услышали громкий, резкий голос Майи Арчвадзе. На втором этаже окно было открыто, и разговор супругов был слышен достаточно хорошо.

— Ты решил, что обязательно нужно их приглашать?

— Мне нужно знать, кто украл документы.

— Я знаю это и без приглашенного эксперта!

— Тише, — попросил Ратушинский, — окно открыто.

— Не нужно было его приглашать, — снова повторила Майя Александровна. — И тем более не было никакой необходимости в появлении вашего секретаря. Эта девочка бывает в нашем доме, ей не обязательно «доставать» нас и на даче.

— Она приехала подписать документы, — возразил Борис Алексеевич.  И ей нужно поговорить с господином Дронго. Иначе не было смысла его приглашать.

— Не было, — громко согласилась Майя Александровна, и тогда не нужно было придумывать эту историю с подписанием документов.

Ее супруг закрыл окно.

— По-моему, в этом доме нам не очень-то рады,  заметил Дронго.

Он первым вошел в дом, за ним последовал Вейдеманис. В гостиной на диване сидели Молоков и его супруга. Увидев входивших мужчин, Молоков нахмурился.

— Охранники должны быть на улице, — неприязненно заметил он, глядя на вошедших.  Вам не обязательно входить в дом, чтобы доложить о своем дежурстве.

— Лучше перегоните нашу машину за дом, чтобы она не стояла на дороге, предложила его супруга, протягивая ключи.

Дронго и Вейдеманис переглянулись. Ситуация была курьезной. В отличие от Дронго, который не любил садиться за руль, Эдгар водил машину профессионально. Он молча взял ключи и вышел из гостиной. Дронго огляделся и сел в кресло.

— Вы тоже можете идти, — махнула рукой Ратушинская,  я думаю, вам не обязательно сидеть с нами.

— Евгения Алексеевна, — обратился к ней Дронго, у вас есть свои телохранители или вы привыкли распоряжаться охранниками вашего брата?

— Что? — не поверила услышанному Ратушинская. 

— Кто вы такой?

— Совсем распустились эти охранники,  громко произнес Молоков. Вместо того чтобы заниматься своим делом, они еще делают замечания.

В этот момент в гостиную вошла Юлия Геллер. Она прижимала к себе папку с бумагами. Увидев Дронго, она села в кресло рядом с ним.

— Сейчас Борис Алексеевич спустится к нам, — коротко сообщила она.

— Это новый охранник Бориса Алексеевича? — спросил Молоков, подчеркнуто презрительно указывая пальцем на Дронго.

— Нет, — рассмеялась Юлия, — это эксперт-аналитик, которого Борис Алексеевич пригласил к себе в гости. А где ваш напарник? — спросила она Дронго.

Молоков опустил руку и растерянно уставился на гостя. Ратушинская развела руками.

— Почему же вы нам сразу не сказали? — возмущенно спросила Евгения Алексеевна.

Лицо ее покрылось красными пятнами.

Супруги смотрели на Дронго, не веря собственным тазам. Ратушинская тяжело вздохнула.

— Ну почему вы молчали? — сказала она с укором, словно Дронго был действительно виноват.

— У меня не было времени объяснить вам, кто мы такие, — пояснил Дронго.

— А ваш друг? — напомнила Евгения Алексеевна. — Почему он ничего не сказал? И забрал у меня ключи.

— Вы попросили его переставить машину, а он не привык отказывать дамам, — улыбнулся Дронго. 

— И не нужно так нервничать. Ничего особенного не произошло. Он был рад оказать вам услугу.

— И вы слышали, как мы спорили, — вспомнил Молоков.

У него даже голос изменился. Он взглянул на жену, она мрачно кивнула в ответ.

— Мы не прислушивались к вашему разговору, — дипломатично ответил Дронго.

Евгения Алексеевна собиралась еще что-то сказать, но в этот момент в гостиную вошел ее брат. Он успел переодеться и был в темно-синих брюках, в светло-синем джемпере. Бросив быстрый взгляд на сестру и ее мужа, Борис Алексеевич подошел к Дронго и сел рядом на стуле.

— Кажется, мои родственники прибыли немного раньше, чем мы их ждали, — неприязненно заметил он,  но это даже лучше. Вы успеете их допросить, прежде чем приедут остальные.

— Как это — допросить? — нервно спросила Ратушинская.  Ты вызвал нас на допрос к себе домой?! Совсем с ума сошел? Какой допрос? Что ты себе позволяешь? Почему мы должны отвечать на вопросы твоего гостя?  Она взглянула на мужа.

— Извините меня, Борис Алексеевич, — набрался смелости Молоков,  но о каком допросе вы говорите? Разве нас собираются арестовать?

— При чем тут арестовать? — вспылил Ратушинский, и без того разнервничавшийся после разговора с супругой.  Это частный эксперт. Я пригласил его для элементарной проверки. Кто вас собирается арестовывать? Чего ты тут плетешь? На воре шапка горит, да?

— Ты опять за старое? — вмешалась Евгения Алексеевна. 

— Если ты пригласил нас сюда, чтобы оскорблять…

— Хватит! — прервал ее брат.  Я не собираюсь больше ничего говорить. Но и вы молчите. Поговорите с нашим экспертом и постарайтесь максимально честно ответить на его вопросы. Я не говорю, что вы виноваты. И никто не собирается вас арестовывать или допрашивать. Я неудачно выразился. Скорее, он с вами просто поговорит. Я думаю, этого достаточно.

Вошедший Вейдеманис молча передал ключи Евгении Алексеевне. Она судорожно схватила их и поблагодарила кивком головы. Было заметно, что она чувствует себя неловко.