Допущение

"Ладно, без Эдика мы пока справимся. Эдик выходит послезавтра, вот тогда мы его и запряжем. Или я что-то путаю? Это Лешка выходит послезавтра".

- А кто такой Эдик?

- Эдик? - переспросил Иван, - Спец по квантовой механике. Нормальный мужик.

- Что у тебя за определения: спец, мужик, нормально? Неконкретно.

- У Наточки плохое настроение, - натужно просюсюкал Иван.

- Не трогай меня!

"Что на нее сегодня нашло? Сроду такой не была. И эти вопросы, как будто читает мысли... Вздор! Это все Эрэф. Запугал старик мальчонку. Ай, да Эрэф!.."

Затем, ни к селу ни к городу, Иван стал перебирать в памяти своих сотрудников. Он вспомнил напористого Мишу Бенца, невозмутимого Лешу Татарина, задумчивого, быстро краснеющего Сашу Лунохода... Это были толковые, работящие ребята. Вовка Прынц был зубаст, но по молодости норовил отлынуть. "Интересно, а как меня окрестили? Наверняка окрестили, только молчат в тряпочку. Не столько возраст, что там год-два разницы, должность моя их смущает... Да ладно, будет тебе. Ничего их не смущает. Иной раз такое отмочат, что хоть к стенке прислоняйся... Что-то я не в форме сегодня..."

У него было ощущение, будто в затылок, в мозг проникает холодное острое жало...

Иван поймал Натащим взгляд. Взгляд был неестественно тверд, материально ощутим и усыплял.

- Наташа, - сказал он медленно, - извини. Я что-то устал.

Он присел за стол и так, сидя, и заснул.

Ему снилась долгая, мучительная пытка. Перед ним проходили люди, с которыми он когда-либо встречался. Люди, имевшие отношение к его работе и, в частности, к НИР. Некоторые, забытые, с трудом выбирались из середины ковра, куда он неотрывно смотрел. Очень странно было наблюдать, как сначала появлялась голова без различимых черт, затем, помогая себе руками, фигура поднималась - сначала до пояса, потом по колени, вставала. Лицо и туловище начинали дрожать, переливаться, пока, наконец, не приобретали знакомые очертания. Тогда схематический человек уходил в тень торшера и пропадал... Жутковатый сон. Иван силился проснуться. Мимо, улыбаясь, прошла Наташа. Другая Наташа сидела с ногами в кресле...

Иван услышал свое рычание, почувствовал боль в руках, которыми он колотил по столу, стряхнул оцепенение и тут же заблокировался от гипноза. Этому, в свое время, учили каждого агента, но здесь, на Земле, Иван размяк и потерял бдительность.

Вот теперь все стало на свои места. Фигура в кресле сидела неестественно прямо - это был маленький типчик серой наружности. Контрагенту, вооруженному гипноизлучателем, не требовалось внешнего сходства с образом, роль которого он должен был сыграть.

- Пошло вон, - приказал Иван, указывая на дверь. - Я доложу в Совет о несанкционированном контакте.

Хихикнув, человечек молниеносно перечеркнул пальцем торшер. Тот мгновенно погас, переломился, на полу загорелся абажур, и в этом неестественном, колеблющемся свете промелькнула и исчезла тень.

"Вот оно, Кольцо" - сказал себе Иван, включая верхний свет. Он отнес в ванну абажур и загасил его под душем. Что там сказал Эрэф? "Мы сотрем память о твоих материалах у каждого, кто к ним прикасался". Уже начали прощупывать связи. Очень оперативно...

Название "контрагент" говорило само за себя. Кольцо применяло эти устройства в случае, если нужно было нейтрализовать активные действия зарвавшегося агента, а при необходимости - и его самого. Контрагенты выполняли черную работу карателей. Это были андроиды, оснащенные невероятной силовой защитой, гипноизлучателями, лазерами и различными приспособлениями из арсенала промышленного шпионажа. На сей раз контрагент использовал микролазер.

Ну, это уже больше на публику, усмехнулся Иван. Это было бы эффективно в глухом средневековье, когда "нечистая сила" пугала темных верующих огненными крестами на стенах.

Так вот откуда тот особый запах, который исходил от "Наташи" и почему-то не насторожил его. Это был свежий запах озона, сопровождающий работу гипноизлучателя...

--------------------------------------------------------------------------

----

Этой ночью Иван не спал. У него было очень мало времени, чтобы успеть. Он сидел в чистенькой кухонке, по-черному глушил кофе и исписывал листок за листком, чувствуя себя не в своей тарелке от обилия элементарных операций. Сюда бы машиночку, маленькую такую, или даже дряхленькую эвээмочку, которая решала бы что попроще, освободив от примитивных вычислений, без коих, к сожалению, не обойтись... Обычно этим занимались ребята, а на нем висели уравнения высшего порядка. Сейчас всю черновую работу приходилось делать самому.