Допросы сионских мудрецов

Точно так же признали невиновной слушательницу акушерских курсов, виленскую мешанку Эйдель Владимировну Пумпянскую, причастную к переписке Исаака Павловского с заграницей. Роль ее в деле была незначительна, но и то, что она судилась по «делу 193», являлось в глазах власти таким явным признаком неблагонадежности, что во времена «панютинского» террора в Одессе в 1879 году генерал-губернатор выслал ее из Одессы в северо-восточную губернию.

Не все из обвиняемых попали на скамью подсудимых. Брат Исаака Павловского, Аарон, именуемый в обвинительном акте «не окончившим курса гимназии», был арестован по делу таганрогского кружка; выпущенный на свободу, скрылся, а в 1877 году эмигрировал сначала в Марсель, а затем в Буэнос-Айрес. Аарон Павловский, несомненно, был не менее брата виновен в распространении революционной литературы.

В связи с еврейскими революционными кружками эмигрировал в 1873 году Самуил Клячко, долго живший затем в Париже и в Вене. От внимания полиции ускользнула роль, сыгранная студенткой Анной Михайловной Эпштейн, через которую виленский кружок начала семидесятых годов XIX века вступил в связь с чайковцами.

Точно также неоткрытой осталась деятельность студента выпускного курса Медико-хирургической академии Л. Гинзбурга, который в период 1873–1875 годах был в Петербурге агентом журнала «Вперед». Между ним и участником «процесса 193» Моисеем Абрамовичем Рабиновичем, который был агентом по распространению бакунинских изданий, происходили всегда ссоры из-за пути, по которому шли транспорты с литературой.

Из виленского кружка, кроме Аарона Зунделевича и Аарона Либермана, эмигрировали Вайнер и Владимир Иохельсон (он же Вениамин Голдовский). Бежавший в Германию, он работал на машиностроительных заводах в качестве токаря по металлу, вернулся нелегально в Россию в июле 1878 года, участвовал в подготовке убийства шефа жандармов— генерал-адъютанта Николая Владимировича Мезенцева. Мотивом расправы послужило то обстоятельство, что жандарм убедил императора Александра II не смягчать приговор осужденным на «процессе 193». Также он участвовал в организации побегов за границу и доставке из Санкт-Петербурга в Москву нелегальной литературы. В 1879 году в городе на Неве он работал в народовольческой типографии в качестве наборщика и занимался перевозкой и распространением нелегальной литературы. В начале восьмидесятых годов XIX века он перебрался в Женеву, где работал в типографии «Народной Воли».

23 сентября 1885 года Владимир Иохельсон был арестован на прусской границе в Ковенской губернии и после трехлетнего заключения сослан административно на десять лет в Восточную Сибирь. Эти годы он прожил в Средне-Колымском округе, изучая быт инородцев.

Прошло немного времени после арестов, которые привели к «процессу 193», когда в Москве, Туле и Иваново-Вознесенске полиция обнаружила лиц, которые вели революционную пропаганду среди рабочих на фабриках. В историю это дело вошло как «процесс 50».

В этом деле обвиняемых можно условно разделить на три группы: кавказская молодежь, студентки цюрихского университета, которым правительство воспрепятствовало учиться в Цюрихе, и рабочие. Среди цюрихских студенток была одна еврейка— Бетти Каминская. Родом из Мелитополя, из купеческой семьи, она в 18 лет поехала в Цюрих, куда стремились русские девушки.

Здесь она стала членом знаменитой группы сестер Фигнер, Бардиной, сестер Любатович и многих других. Мысль о работе на благо пролетариата в среде рабочих и в качестве рабочих, владевшая всем кружком, охватила и ее. Осенью 1874 гола она вернулась в Россию, а 3 апреля 1875 года ее арестовали.

За это время она работала сначала на тряпичной, а потом на суконной фабрике, в отвратительных условиях, с 4 часов утра до 8 часов вечера: таскала тяжкие тюки, мыла полы и полоскала на речке белье. В таких ужасных условиях она находила время и силы вести пропаганду, работать на пользу того дела, которому посвятила себя. В своем увлечении пропагандой Бетти Каминская доходила до какого-то экстаза.

Ей удалось составить из рабочих небольшой кружок. Но при всем своем удивлении умом и «грамотностью» рабочие ни на минуту не заподозрили происхождения своей руководительницы.

Судьба ее после ареста сложилась трагически. Во время следствия, через два месяца тюремного заключения, у нее начались серьезные проблемы с психикой. Через восемь месяцев она вышла на свободу. Чтение отчетов о судебном процессе над ее товарищами спровоцировало самоубийство. Она отравилась и после трех суток мучительной агонии умерла.