Кто такая Пионова Пашка понятия не имел. Но нашёл её в контакте. Выглядела шикарно, и не на девятый класс, а на весь одиннадцатый. Когда его такая пошлёт, все ржать будут. К счастью, приложуха не уточняла, что звать её нужно прилюдно. И что Пионова согласиться должна — тоже не значилось.
Но от того было нелегче. На последнем уроке он так и эдак представлял себе грядущее унижение. Смотался к расписанию в холл, подкараулил девятый «А» на втором этаже у двадцать шестого кабинета. Нашёл Пионову по аватарке. В жизни она была ещё неприступнее, чем на фотках. К такой Пашка бы ни за что не подошёл.
Впрочем, он бы вообще ни к кому ни за что не подошёл, если честно. Хотя очень хотел.
Приложение, уже давшее овна после информатики, всучило Пашке ещё одного. А потом англичанка двойку влепила. Добралась-таки до заданных на каникулы слов, которые Пашка и по-русски прочитать не удосужился.
После школы попытался пойти на мировую Толик. Похоже, жаждал общения ввиду глобальных перемен, постигших их класс. Но Пашка рассудил: делать вид, что это реально Марципанников отличился с дымовухой, будет чересчур мучительным испытанием. И от Толика отморозился.
Тем более он спешил: надо было проследить, где живёт эта Пионова. Вышла она из школы с двумя подругами, но они отвалились по пути, сначала первая, а потом и вторая. Пионова двигалась куда-то к остановке. Дальнейшая слежка показала, что она ожидает маршрутку. В школу на транспорте? Бывает же.
Денег у Пашки было ровно девять рублей. И он, очень для себя внезапно, решился вдруг отмучиться прямо сейчас. Ну, поржёт и ладно. Может, до завтра забудет.
Пашка, чуть не зажмурившись, шагнул к красивой девушке и предложил угостить её кофе.
А Пионова взяла и… согласилась.
Глава 6
Страсти по Пионовой
Первым делом Пашка так растерялся, что забыл все слова. Прикалывается, что ли?
Пионова подняла брови и хихикнула.
— Контрал, альт, делит, — пошутила она. — Ты пикапер?
— Чего? — не понял Пашка.
— Ты так ко всем девочкам подходишь?
— Нет, — честно признался Пашка. Хотел моргнуть, но веки словно приклеились.
— Кофе пить идём или ты так, чисто посмотреть на реакцию?
Пашка, к кожным раздражениям не склонный, кажется пошёл красными пятнами. Первый раз в жизни баба, да к тому же симпотная, соглашалась пить кофе, а у него в кармане ровно девять рублей. Мелькнула шальная мысль вынести ей на лавку к подъезду растворимого «Якобса», но про такое она уж точно потом будет даже внукам рассказывать.
— А ты живёшь где? — сипло спросил Пашка. — Давай, что ли, вечером?
— Свидание? — сделала жест фокусника Пионова и посмотрела на Пашку со значением. Может, всё-таки стебёт? — Только я далеко живу, в трёх кварталах. Не готов ты на такое странствие, добрый молодец. Давай возле Парка Времён встретимся?
— Давай, — промямлил Пашка.
Пионава сделала выжидательную паузу, но он больше ничего не добавил от растерянности.
— Телефон тебе, может, дать? — подсказала Пионова. — И время быстро придумывай, вон моя маршрутка.
— Шесть, — выпалил Пашка. — Я тебе в контакте напишу!
— Ого, подготовился. Похоже, у тебя серьёзные намеренья, отрок, — хохотнула девчонка, вскинула руку и вскоре укатила от Пашки в забитой маршрутке.
А он так и остался стоять как дебил, чуть ли не рот разинув.
Свидание? У Пашки? Реальное?
И не с чувырлой какой-то?
Может, она неприкасаемая? Или заучка адовая, с которой и заговорить стыдно? Должно же быть объяснение.
Но у страницы Пионовой была куча друзей, альбомы пестрели фотками в компаниях, в кафе и на природе, даже, кажется, в каком-то клубешнике.
Вот те раз.
Нельзя ей писать там! Увидит Пашкин убогий акк и всё поймёт, а тогда не придёт вообще. Значит, высматривать около входа в парк. Нужно, выходит, пораньше приехать.
И самое главное: откуда-то взять деньги на кофе! Девки ведь любят заковыристый кофе, который стоит как вся Пашкина жизнь.
Боже, где же ему взять столько денег? На первое настоящее свидание ни в коем случае нельзя жмотиться. А у него девять рублей. Вот засада!
Пашка помчался домой, позабыв о приложении и пятистах баллах. Такое событие, может, раз в году бывает!
Родаков не было. Пашка прошёлся по мамкиным сумкам и всем карманам верхней одежды: но он же сам оттуда раньше всё и выгреб под завязку.
Проверил зимние куртки (еле выцарапал в заставленном хламом шкафу, который припёрли в его комнату). Собрал мелочью двести сорок три рублика.
Ну трындец. И чё делать?
В отчаянье Пашка засунул свой нос даже в коробку из-под фена, в которой родители держали сбережения. Но там лежало только три пятитысячные купюры. Заметят сто пудов, и как бы уже не сегодня же вечером. Сдерут с Пашки три шкуры, и не видать ему больше ни копейки от предков никогда. Нельзя брать.
По всему выходило, что придётся или мириться с Толиком, или терять Пионову навсегда.
Встретиться Толик согласился. Это вдохновило. Не хватало ещё за ним бегать, как за бабой.
Впрочем, за бабами Пашка никогда не бегал. Боялся.