DOOM: Ад на Земле

— Ты не понимаешь. Я не то имела в виду. Дело в том, что я ничего не чувствую.

Губы мои дрожали, произнося это.

Флай обнял меня за плечи. Ну, это еще куда ни шло.

— Все в порядке, детка, — пробормотал он. — Можешь не беспокоиться, это совсем не то, что ты думаешь, это естественная реакция организма после того, что мы пережили. Мозг переутомлен.

Я опустила ему на плечо голову.

— Ну хорошо, пусть мозг в отключке, но как насчет души и тела?

Тогда-то я и решила, что нужны новые слова, чтобы описать состояние человека, когда он достиг полного изнеможения, но, вынужденный продолжать действовать, делает это на автопилоте.

Но как такое состояние ни назови, мы с Флаем пребывали в нем уже целую вечность.

2

Я обнял Арлин за плечи, надеясь, что она поймет, что это всего лишь дружеский жест. О, не глупи, Флай, конечно, поймет!

С чего же начать? Я родился в начале века, в бревенчатом домишке, который мы потом вместе с отцом достраивали. Повзрослев, вступил в морскую пехоту США, сражался с остатками корпуса коммунистических бригад «Коса славы» в Кефиристане, ударил командира, был посажен на гауптвахту и отправлен на Марс вместе с другими моими пустоголовыми приятелями.

Мы выгрузились на Фобосе, одном из спутников Марса — то есть теперь единственном спутнике Марса, — и обнаружили полную коробочку пришельцев, которые просочились через так называемые Ворота. Их телепортировали с какой-то другой планеты, Бог весть откуда. Мы с Арлин пробились в глубь базы Объединенной аэрокосмической корпорации, которая, как выяснилось, и спровоцировала вторжение, перемудрив с Воротами.

Ну а потом пошло-поехало. В результате мы оказались на Деймосе — хотя я до сих пор не могу понять как — и скакали там козлами, убивая то одних монстров, то других… Всего же их разновидностей больше, чем пальцев на руках и ногах. В конце концов мы выпали в гиперпространство. Спросите Арлин Сандерс (экспонат Э 1 слева от меня), что это такое. А когда все-таки уничтожили то, что стоило уничтожить — о, радость! — вторжение удалось остановить. Смотрите первое донесение с фронта, если кого интересуют подробности.

Однако уже перед самым финалом, когда дело, казалось, было сделано, мы столкнулись с Пауком — паукообразным вдохновителем и мозговым центром вражеской операции, которому дал это подходящее прозвище Билл Ритч (да упокоится он с миром), компьютерный гений, спасший нас с Арлин ценой собственной жизни.

Перед тем, как нанести Пауку последний удар, я почувствовал, что полностью опустошен. Без своей боевой подруги я бы наверняка не смог продолжать. Она служила мне путеводной звездой в борьбе, чем-то вроде военного пропагандиста былых времен. Пока она дышала, я тоже должен был дышать — и сражаться. Наверное, все дело в генах. У нас хватило сил расправиться с сотнями монстров. И теперь мы не могли позволить, чтобы такая малость, как физические законы, остановила нас.

Арлин все не могла отвести взгляда от Калифорнии, поэтому я бережно развернул ее в другую сторону.

— Какой же я дурак, А.С., что не подумал о мастерской, а ведь сам брал оттуда ракетное топливо, чтобы поджарить долбаного Паука.

Арлин заморгала, потерла глаза. Кажется, она изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать.

— Значит, я тебе не без пользы, Флинн Питер Таггарт.

И мы отправились раздобывать себе космический корабль.

Стоит ли говорить, что, кроме всего прочего, нам требовалось пополнить боеприпасы. Некоторое время никто из монстров не попадался нам на глаза. Не исключено, конечно, что мы нейтрализовали их всех — да только слабо в это верилось.

— Однажды меня спросили, почему я не люблю выходить на улицу безоружный, — сказал я, припоминая кое-что из своей жизни.

— Верно, идиот какой-то, — отрезала Арлин.

К ней уже вернулось самообладание, но она все еще ершилась. Мы были добрыми друзьями, но именно это заставляло ее сильнее смущаться.

— Нет, я бы так свою знакомую не назвал, — возразил я. — Просто она жила безмятежной жизнью, никогда не бывала в заварушках.

— Это еще что? — заинтересовалась Арлин.

— Уличный жаргон, принятый в конце двадцатрго века. Так назывались потасовки, когда головорезы квартала решали преподать кому-нибудь хорошенький урок. В таких случаях лучше иметь с собой эквалайзер.

— Что-то вроде этого? — спросила Арлин, доставая свою любимую цацку, автоматический пистолет АБ-10.

— Ну да. Лежи у моей приятельницы в сумочке похожая игрушка… — начал я, но Арлин перебила меня.

— Слишком долго вынимать. Лучше, когда он на теле.

— Кто ж спорит. Я только хотел сказать, что, если бы у нее имелось что-то похожее, она бы, может, еще жила.

Арлин перестала рыться в содержимом контейнера Аэрокосмической корпорации и подняла на меня глаза.

— Прости, Флай, я старая дура.

— Иногда выдается только один шанс, и тогда или пан — или пропал. — Я шутливо ткнул девушку в бок. — С возвращеньем!

— Это ты о чем? — спросила она, кося на меня глазом, как делала всегда, когда чуяла подначку.

— О том, что к тебе вернулась чувствительность.