Дон Жуан

Великий город. Обращаюсь к вам,

Все англосаксы, "кокни", джентльмены,

Вздыхай и улыбайся, каждый бритт,

Перед тобою город твой открыт!

81

Выбрасывал он в небо тучи дыма,

Как полупотухающий вулкан.

Казалось, это ад неукротимый

Из серных недр выбрасывал фонтан.

Но, как в объятья матери любимой,

Спешил ему навстречу Дон-Жуан.

Он уважал высокие свободы

Страны, поработившей все народы.

82

Туман и грязь на много миль вокруг,

Обилье труб, кирпичные строенья,

Скопленье мачт, как лес поднятых рук.

Мелькнувший белый парус в отдаленье,

На небе - дым и копоть, как недуг,

И купол, что повис огромной тенью

Дурацкой шапкой на челе шута,

Вот Лондон! Вот родимые места!

83

Но мой герой в дымящем этом море

Увидел лишь алхимии пары,

Магическую власть лабораторий,

Творящую богатства и миры;

И даже климат - Альбиона горе

Его почти не трогал до поры,

И то, что солнце в плесени тумана

Померкло, не смущало Дон-Жуана!

84

Но здесь немного я остановлюсь,

Мой дорогой земляк; однако знай,

Что к нашей дружбе я еще вернусь,

И потому меня не забывай:

Я правду показать тебе берусь

И лучше, чем любая миссис Фрай,

С моральною воюя паутиной,

Пообмету углы в твоей гостиной.

85

Напрасно вы стремитесь, миссис Фрай,

Убить порок по тюрьмам и притонам!

Напрасно там лепечете про рай

Своим филантропическим жаргоном!

Гораздо хуже светский негодяй

И все пороки, свойственные тронам,

О них - то вы забыли, ай-ай-ай!

А в них-то все и дело, миссис Фрай!

86

Скажите им, что жить должны пристойней

Правители весьма преклонных лет,

Что купленных восторгов шум нестройный

Больной страны не умаляет бед,

Что Уильям Кертис - низкий, недостойный

Дурак и шут, каких не видел свет,

Что он - Фальстаф при престарелом Гале,

Что шут бездарней сыщется едва ли.

87

Скажите им, - хоть поздно говорить,

Что чванство не способствует величью,

Что лишь гуманность может озарить

Достоинством правителя обличье.

(Но знаю - вы смолчите. Вашу прыть

Умерят воспитанье и приличья;

И я один тревожить буду их,

Трубя в Роландов рог октав моих!)

ПЕСНЬ ОДИННАДЦАТАЯ

1

Епископ Беркли говорил когда - то:

"Материя - пустой и праздный бред".

Его система столь замысловата,

Что спорить с ней у мудрых силы нет,

Но и поверить, право, трудновато

Духовности гранита; я - поэт,

И рад бы убедиться, да не смею,

Что головы "реальной" не имею.

2

Весьма удобно мир предполагать

Всемирным порожденьем солипсизма;

Подобная система - благодать

Для произвола и для эгоизма...

Но искони мешает мне мечтать

Сомненье - преломляющая призма

Великих истин; портит мне оно

Духовности небесное вино.

3

А что же в результате? Несваренье

Иллюзий, представлении и мечтаний,

Гипотез беспокойное паренье,

Туман философических скитаний

И самое неясное скопленье

Сортов, явлений, видов, сочетаний.

Вселенная - большой клубок проблем,

Доселе не разгаданных никем.

4

Возник ли мир по Ветхому завету

Иль сам собой, без божьего труда,

Мыслители не вскрыли тайну эту

И, может быть, не вскроют никогда.

Но мы недолго странствуем по свету

И все однажды явимся туда,

Где очень точно всё узнаем - или

Навеки успокоимся в могиле.

5

Пора оставить спор метафизический,

Философов безумную мечту,

Что есть, то есть - вот вывод мой логический,

И больше спорить мне невмоготу,

Я начал ощущать периодически

Озноб и кашель, жар и ломоту

И с каждым новым приступом чахотки

Я становлюсь уступчивым и кротким.

6

Во-первых, я уверовал, как водится,

В спасителя и даже в сатану,

Потом поверил в девство богородицы

И, наконец, в Адамову вину...

Вот с троицей трудненько мне приходится.

Но скоро я улаживать начну

Посредством благочестья и смиренья

И это цифровое затрудненье...

7

Но к теме возвращусь, читатель мой,

Тот, кто бывал в Китае, в Византии,

Кто любовался Аттикой святой

С Акрополя, кто с корабля впервые

Узрел Константинополь золотой,

Кто видел Тимбукту и Ниневию,

Тот Лондоном не будет поражен,

Но через год - что станет думать он?

8

Мой Дон-Жуан стоял на Шутерс-Хилл"

В закатный час, раздумьями томим,

И темным океаном крыш и шпилей

Лежал огромный Лондон перед ним,

И до него неясно доходили,

Как по равнине стелющийся дым,

Далекое жужжанье, бормотанье,

Кипящей грязной пены клокотанье...

9

Мой Дон-Жуан в порыве экзальтации

Глядел на чудный город и молчал

Он пламенный восторг к великой нации

В своем наивном сердце ощущал.

"Привет тебе, твердыня Реформации,

О родина свободы, - он вскричал,

Где пытки фанатических гонений

Не возмущают мирных поколений!

10

Здесь честны жены, граждане равны,

Налоги платит каждый по желанью;

Здесь покупают вещь любое цены

Для подтвержденья благосостоянья;

Здесь путники всегда защищены

От нападений..." Но его вниманье

Блеснувший нож и громкий крик привлек:

"Ни с места, падаль! Жизнь иль кошелек!"

11

Четыре парня с этим вольным кличем

К Жуану бросились, решив, что он

Беспечен и сражаться непривычен,

И будет сразу сдаться принужден,

И лакомой окажется добычей,

Лишившись кошелька и панталон,

А может быть, и жизни; так бывает

На острове, где все преуспевают.

12

Жуан английских слов не понимал,

Точнее - понимал весьма немного;

Вначале он приветствием считал

Ругательство с упоминаньем бога.

Не улыбайтесь - он не совершал

Большой ошибки, рассуждая строго;

Я слышал эту фразу, как привет,

От многих соплеменников в ответ.

13