Дон Алехандро и его башня

— Я вам предоставила выбор, — заметила она. — Если вы посчитали, что точку выхода вашего портала не надо сохранять в тайне, — это ваш выбор, а не моя болтливость.

— Была бы она камией, я бы с ней остался до конца жизни.

— Даже бросив меня?

— Вместе бы остались. У такой женщины есть чему поучиться. Эх, Хандро, извращенные у тебя вкусы. Такая женщина рядом, а ты ушами хлопаешь. Подумай, пока не увели. И порталы бесплатными будут…

Шарик слез с моего плеча и потерся о руку некромантки, которая как раз потянулась за очередным пирожком. Рука замерла, и сеньорита настороженно спросила:

— Что это с вашим ками?

— Он покорен вашими чарами, сеньорита Фуэнтес. Чувствует в вас родственную душу.

— Цена окончательная, — не смягчилась она, отдернула руку и донесла пирожок до рта.

— Сдается мне, она и с мужа будет полную сумму брать. Все польза для семейного бюджета, — продолжал находить плюсы Шарик.

— Хорошо, сеньорита, я принимаю ваши условия.

— Сразу видно благородного дона, они всегда платят не глядя.

— Угу, а потом остаются без последних штанов.

— Не вам прибедняться, дон. У вас была мантия не из дешевых и в прошлый раз. И в этот, как и одежда под ней. Так что не получится казаться бедней, чем вы есть.

— Я уже сказал, что принимаю ваши условия.

— Вы мне сразу показались разумным чародеем.

И платежеспособным. Не зря же она назначила такую большую сумму. Спасибо гравидийскому принцу, мне есть чем платить. А не было бы — пришлось отправляться в лес и заниматься собирательством.

— Откуда откроете портал?

— Снимайте комнату, там все и сделаем.

— Побойтесь Всевышнего, сеньорита, я вас столько плачу и еще должен снимать помещение, чтобы вы могли выполнить свою работу?

— Дон, не мелочитесь. — Она махнула пухлой рукой. — Благородным людям это не подобает. По сравнению с тем, что вы мне заплатите, эта сумма не стоит ни внимания ни спора.

В логике этой самке ками не откажешь. Только вот кажется мне, что настоящая камия перед ней — безобидный котенок. Подобрав Шарика, который восторженно завис на столе, провожая каждое движение некромантки всеми бусинками глаз, я вернулся к Исабель.

— Ну как? Она согласилась?

— Согласилась. Нам надо снять комнату, так что доедай быстрее и пойдем.

— Я уже все, — донна нетерпеливо отодвинула от себя чашку, в которой плескалось больше половины жидкости.

Пожалуй, у меня тоже не осталось желания есть, зато было желание осмотреть содержимое кошельков, поэтому я положил несколько обров чаевых подавальщице и подошел к хозяину постоялого двора.

— Сеньорита Фуэнтес казала снять у вас номер, чтобы она могла построить портал из закрытого помещения.

— Две плейты, — меланхолично сказал мужик, протягивая мне ключ с биркой. — Номер комнаты сеньорите я скажу сам.

Я не стал лишать его возможности лишний раз пообщаться с дамой сердца, поэтому сразу направился с Исабель в номер. За две плейты предлагалась комната, в которой не было ни стола, ни кровати, только одинокая табуретка грустно стояла в углу. Подозреваю, что, если бы ее от стены отодвинули она бы сразу упала набок — очень уж скособоченной выглядела. Сесть на нее я бы не рискнул, а вот выложить деньги, чтобы пересчитать вполне можно было. Финансы стоило оценить. А то пообещал сеньорите заплатить, а вдруг денег окажется недостаточно? У принца кошелек был увесистым, но что, если там исключительно мелочь для раздачи бедным?

Но опасения не подтвердились: кошелек оказался забит новехонькими золотыми доранами с гордым королевским профилем на одной из сторон. Наверное, папенька выдал сыну, чтобы тот за время поездки не забыл, как выглядит отец. Я отложил десять штук на табуретку, остальное убрал в кошелек.

— Зачем так много? — удивилась Исабель.

— Стоимость портала.

— Десять доранов? Таких цен не бывает, — возмутилась она. — Это грабеж!

— Что поделать. Сеньорита запомнила меня с прошлого раза.

— Вы что, ей не заплатили, дон Контрерас?

— Никаких донов, — напомнил я. — Исабель, я похож на тех, кто не платит по счетам?

— Не все, кто выглядят благородными донами, ими являются по сути.

— Прошлый раз меня искали очень нехорошие люди. Сеньорита промолчала и посчитала, что имеет право на оплату своего молчания, как и за прошлый раз, так и за этот. То есть в десять доранов входит цена ее лояльности.

— Тогда это не так уж и много, — заключила Исабель.

— Ты только сеньорите Фуэнтес об этом не говори, а то она может согласиться, что ее молчание недооценено.

— Я вообще молчать буду.

Исабель к комнате интерес потеряла и выглянула в окно, но там тоже не было ничего выдающегося, поэтому девушка подозрительно осмотрела табуретку, но устроиться на ней не рискнула, уселась на подоконник и принялась гипнотизировать дверь.