Домработница царя Давида

— Я умею, — возразила Аня. — И вообще, зачем домработницу нанимать, если самому картошку чистить? Не царское это дело.

— Что я царь — это тебе Маргарита сказала? — Царь Давид довольно ухмыльнулся в усы. — Это она правду сказала, ты ей верь. Ну, так вот, как верховная власть заявляю: что хочу — то и буду делать. Не спорь со мной, а то уволю. В прихожей коробка стоит. Иди пока коробку разбери. Иди, иди, терпеть не могу, когда над душой стоят, надзирают: так делаю, не так…

— А вы потом из моей зарплаты ничего не вычтете? — озабоченно спросила Аня. — За ненадлежащее выполнение должностных обязанностей? Или, я не знаю, за прогулы, например… Это называется системой штрафов.

Царь Давид захохотал. Аня вздохнула и пошла в прихожую за коробкой, на ходу размышляя, что такого смешного царь Давид нашёл в её словах. В типографии уже несколько лет существовала система штрафов. И никого эта система не веселила. Людочка Владимировна свой компьютерный цех от этой системы защищала, как могла, а вот печатники без конца жаловались на то, что, например, даже за двухминутное опоздание их бьют рублём. И не просто бьют, а, можно сказать, избивают с особой жестокостью и цинизмом. Правда, в печатном цехе любое опоздание было очень серьёзным нарушением, там график действительно по минутам расписан, особенно перед выборами, праздниками или внезапными рекламными акциями новорожденных фирм. А печатники почти все были молодые, легкомысленные, а некоторые — ещё и пьющие. Без системы штрафов они, наверное, не один заказ сумели бы сорвать. Однажды ведь чуть не сорвали. Главному инженеру пришлось лично становиться к машине. Причём — совершенно бесплатно, как он потом неоднократно всем напоминал.

Нет, царь Давид вряд ли потом будет напоминать о том, что он лично чистил картошку…

Аня не без труда приволокла из прихожей в холл большую и довольно тяжёлую коробку, сбегала к себе в комнату за ножницами, а потом долго ходила вокруг коробки, примериваясь, как бы снять с неё обертку так, чтобы не слишком повредить. Обёртка была блестящая, разноцветная, и вполне пригодилась бы на будущее — например, чтобы завернуть подарок. Она очень скоро сможет делать подарки маме, бабушке и Алине. Настоящие подарки в настоящей подарочной упаковке.

Подарочная упаковка наконец-то упруго развернулась и ровненько расстелилась на полу. Вон какая хорошая, гладенькая, ни одной складочки, совсем как новая, ни капельки не заметно, что в неё уже что-то заворачивали. Аня переставила коробку в сторону и стала скатывать блестящую упаковку в рулон.

— Ты чего там возишься? — спросил от двери царь Давид. — А я уже картошку поставил. Только не солил, сама посоли, а то я всегда почему-то пересаливаю… Ты зачем бумажку сворачиваешь? Выброси. Давай я выброшу.

Царь Давид стоял с ножом в одной руке, а другую протягивал к Ане, нетерпеливо шевеля пальцами.

— Можно мне себе её взять? — Аня спрятала свёрнутую упаковку за спину. — Такая красивая бумажка… А вам она всё равно не нужна, я правильно поняла?

— Господи помилуй, — изумлённо пробормотал царь Давид. — Правду Машка говорила… Бери, конечно, что за вопросы… А в коробку ещё не заглядывала? Ладно, иди картошку соли, пока она будет вариться — мы вместе в коробке пороемся. Мне даже интересно, как ты… Нет, ну надо же — бумажка красивая!

Он повернулся и пошёл в кухню, на ходу хмыкая, пожимая плечами и что-то бормоча. Аня устроила рулон упаковки на диване, прижала вышитой подушкой, чтобы не развернулся, и тоже пошла в кухню, из всех этих пожиманий плечами и хмыканья сделав неутешительный вывод: наверное, в глазах царя Давида она выглядит полной дурой. Вот и кто будет держать на работе такую дуру?

Чтобы реабилитироваться, картошку она солила особенно старательно, аккуратно сняла с закипевшей воды лёгкую белую пенку, плотно закрыла кастрюлю крышкой, убавила огонь… И всё время чувствовала на себе внимательный и немного насмешливый взгляд царя Давида. Может быть, она опять что-то не так делает? Да, надо же укроп вымыть и порезать заранее…

— Хватит возиться, потом всё сделаем, — сказал царь Давид. — Пойдём барахло смотреть. Знаешь, девочка, мне так интересно, что ты скажешь!.. Ей-богу, страшно интересно. Вот бы никогда не подумал…

Он вынул у неё из рук пучок укропа, бросил его на стол, а потом прихватил Аню за локоть и повёл в холл. Почти так же, как недавно сердитый охранник Олежек вёл её к машине Евгения Михайловича, а потом Евгений Михайлович так же вёл её от бомжей к своей машине, а потом Васька так же вёл её от входной двери к кабинету царя Давида. Всё-таки, наверное, с ней что-то действительно не так, если все, не сговариваясь, то и дело хватают её за локоть и куда-то ведут.

В холле царь Давид выпустил Анин локоть, подтолкнул её к креслу, сам сел в другое, подтянул коробку так, чтобы она стояла между ними, и приказал:

— Ну, теперь доставай.