Домой возврата нет

— Так вот, я и говорю, — невозмутимо продолжала она, — когда твоя тетка Мэй увидала, что он решил по-своему и его не переспоришь, нечего и пробовать, она в тот день, как Эмилию перевозили, пошла на старое кладбище и меня с собой позвала. Ну и денек же выдался — холод, ветер, знаешь, как в марте бывает! В точности как в тот день, когда Эмилия умерла. Ну и, конечно, старая миссис Ренн и Эми Уильямсон тоже пошли, они ведь были с Эмилией подруги. И, конечно, когда мы пришли, им было любопытно, хотелось своими глазами поглядеть, сам понимаешь, — невозмутимо пояснила она, упоминая об этом достойном упыря любопытстве без малейшего удивления. — Они и меня уговаривали поглядеть. Твоей тетке Мэй совсем дурно сделалось, так что Марку пришлось отвезти ее домой, ну а я характер выдержала. «Нет, говорю, ежели вы такие любопытные, давайте, смотрите вволю, а я на это смотреть не стану! Мне, говорю, приятней ее помнить такой, как она была живая». И представьте, они своего добились. Заставили старика Прува — помнишь, старик, черномазый, он у Марка работал, — заставили его открыть гроб, а я отвернулась и отошла, покуда они там смотрели, — спокойно рассказывала она. — Через две минуты слышу — идут. Ну, я обернулась, и знаешь, что я тебе скажу, хороши же они были обе! В лице ни кровиночки, и все трясутся! «Ну что, спрашиваю, довольны? Налюбовались?» А миссис Ренн, знаешь, бледная как привидение, дрожит и руки ломает. «Ох, говорит, Делия, какой ужас! И зачем только я глядела!» А я ей: «Ага, мол, что я вам говорила? Убедились теперь?» А она говорит: «Ох, говорит, ничего не осталось, ничего! Все сгнило, узнать нельзя! Лица не осталось, одни зубы! И ногти отросли вот такие длинные! А волосы, Делия, волосы! Что я вам скажу, волосы просто прекрасные! Они так отросли, всю ее закутали… никогда я таких прекрасных волос не видала. Но остальное… и зачем только я смотрела», — говорит. «Так я и думала, — отвечаю, — так я и думала. Я знала, что вы пожалеете, вот и не стала смотреть!» Но так оно все в точности и было, — докончила миссис Флад, очень довольная своей премудростью.

Все время, пока она рассказывала, Джордж и Маргарет стояли, словно оцепенев, на их лицах застыл ужас, но миссис Флад не обращала на них ни малейшего внимания. Взгляд ее устремлен был на могильную плиту Эмилии, губы задумчиво поджаты; немного погодя она сказала:

— Даже не знаю, когда я вспоминала Эмилию и Джона Уэббера… Они оба уже столько лет в могиле. Она лежит здесь, а он совсем один там у себя, на другом конце города, и вся их скандальная история вроде давным-давно забылась. Знаете, — она подняла глаза, в голосе ее зазвучало глубокое убеждение, — я верю, что они опять вместе, и помирились, и счастливы. Я верю, что когда-нибудь встречусь с ними в лучшем мире, и со всеми моими старыми друзьями, и все они счастливы, и у них новая жизнь.

Она помолчала минуту, потом решительно повернулась и посмотрела на город — там в сумерках уже ярко, уверенно, не мигая горели огни.

— Ну, поехали! — живо, весело крикнула она. — Пора домой! Становится уже совсем темно!

Втроем они молча спустились по склону холма к машине. И когда уже собирались сесть, миссис Флад остановилась и ласково, дружески положила руку Джорджу на плечо.

— Молодой человек, — сказала она, — я долго жила на свете, и, как говорится, мир не стоит на месте. У тебя вся жизнь впереди, ты еще много всего узнаешь и кучу дел переделаешь… но послушай, что я тебе скажу, мальчик! — И она вдруг посмотрела на него в упор, прямым, беспощадным взглядом. — Ступай, пошатайся вдоволь по свету, всего насмотрись, а потом вернешься и скажешь мне, есть ли где место лучше родного дома! Я видела много перемен на своем веку и еще увижу, покуда жива. Нас еще ждет много великих новостей, — великий прогресс, великие изобретения — это все сбудется. Может, я и не доживу, но ты-то доживешь и сам увидишь. Отличный у нас город и отличные люди, они его сделают еще лучше — и наша песенка пока что не спета. У меня на глазах Либия-хилл вырос из самого обыкновенного поселка, а когда-нибудь он станет настоящим большим и славным городом.

Она помолчала, словно ждала, что Джордж ответит, подтвердит ее предсказания; он лишь кивнул, показывая, что слышал, но она приняла это как знак согласия и продолжала:

— Твоя тетка Мэй всегда надеялась, что ты вернешься домой. И ты вернешься, да-да! Нет на свете места лучше и краше наших гор, и когда-нибудь ты вернешься навсегда.

7. Процветающий город