Домой возврата нет

— Ну так как, Джордж, чем сейчас заняты? Работаете над новой книгой?

Уэббер сказал, что да, работает.

— Хорошая будет книга? — требовательно спросил Мак-Харг.

Он надеется, что хорошая, ответил Уэббер.

— Такая же добротная, большая, толстая, как первая? И такая же емкая? И героев много?

Да, наверно, так оно и будет, ответил Уэббер.

— Вот это дело, — сказал Мак-Харг. — Продолжайте в том же духе и давайте побольше людей, — негромко говорил он. — Вы знаете в них толк. У вас они получаются живые. И населяйте ими книгу. Вам наговорят с три короба всякого вздора. Наверно, уже наговорили. Найдется вдоволь молодых умников, которые станут вас учить, как надо писать, и станут толковать — мол, вы делаете совсем не то, что надо. Станут объяснять вам, что у вас нет своего стиля, нет чувства формы. Станут говорить, что вы пишете не так, как Вирджиния Вулф, или Пруст, или Гертруда Стайн, или кто-нибудь еще, кому вам следовало бы уподобиться. Наматывайте все на ус, все, что только сумеете. Поверьте всему, чему только сумеете. Постарайтесь извлечь из всего этого как можно больше толку, но, если вы понимаете, что это неверно, отмахнитесь.

— А разве можно понять, что верно, а что неверно?

— Ну разумеется, — спокойно ответил Мак-Харг. — Когда верно, вы это сразу поймете. Вы же, черт возьми, писатель, а не какой-нибудь молодой умник. Были бы вы молодым умником, вы бы не разбирали, что верно, а что неверно. Только бы делали вид, что разбираете. А писатель всегда понимает. Молодые умники воображают, будто ему это не дано. На то они и молодые умники. Они воображают, будто писатель слишком туп или глуп и потому их не слушает, а на самом деле писатель понимает куда больше, чем им когда-нибудь доведется понять. Время от времени слова их попадают в самую точку. Но такое случается один раз на тысячу. И тогда слова их причиняют боль, но к ним стоит прислушаться. Скорее всего, вы и сами знали то, в чем вас упрекнут, знали, что рано или поздно придется посмотреть правде в глаза, но все время старались от этого увильнуть и надеялись, что, кроме вас, никто этого не заметит. Когда они бьют вот по такому чувствительному месту, прислушайтесь к ним, даже если вам отчаянно больно. Но обычно все, что они вам скажут, вы и сами давным-давно поняли, а то, что им кажется важным, на самом деле вздор и пустяки.

— Как же тогда быть? — спросил Уэббер. — Похоже, надо самому быть собственным доктором, так, что ли? Похоже, надо самому находить ответ.

— А для меня нет другого пути, — сказал Мак-Харг. — Думаю, и для вас тоже. Так что продолжайте в том же духе. Работайте. Бога ради, не останавливайтесь. Не топчитесь на одном месте. Я знаю многих молодых людей, которые остановились после первой своей книги, и вовсе не потому, что им нечего было больше сказать. Всякие умники воображают, будто причина в этом. Им всегда так кажется, но это чепуха. Да в каждом из нас заложены сотни книг! Хватит на целую жизнь. Опасность не в том, что исчерпаешь себя. Единственная опасность — что застрянешь на месте.

— А что это значит? С чего бы человеку застрять на месте?

— Чаще всего ему изменяет мужество, — сказал Мак-Харг. — Он прислушивается к словам всяких умников. Первая книга получила довольно хорошую прессу. Он отнесся к ней серьезно. Его начинает тревожить каждое самое незначительное критическое замечание, затесавшееся среди похвал. Начинают пугать сомнения, сумеет ли он написать еще одну книгу. На самом-то деле он вполне мог бы написать новую книгу ничуть не хуже первой, а то и лучше. Прежде он был бойцом, не знающим усталости, и наносил удары огромной силы. Теперь он начинает «бой с тенью». Он прислушивается ко всему, что ему говорят. Как бить по корпусу и как наносить короткий сбоку. Как наносить встречный удар правой. Как уклоняться. Как раскачиваться и как подскакивать. Как беречь ноги. Он учится избегать каната, но разучается наносить тот парализующий удар, который был дан ему от бога, и не успеет оглянуться, как появляется какой-нибудь никудышный боксер и кладет его на обе лопатки. Смотрите, чтоб с вами такого не случилось. Изо всех сил учитесь. Изо всех сил совершенствуйтесь. Впитывайте из их поучений все, что только можно. Но помните, никакие поучения не заменят доброго старого удара правой. Если это умение вы утратили, изучите хоть все верные приемы, которые помогают работать другим, но ваша сила уже не вернется. Как писатель вы кончитесь. Так что, ради всего святого, не останавливайтесь. Не давайте им путаться под ногами. Ошибайтесь, рискуйте, не бойтесь показаться глупцом, но идите вперед. Не застывайте на месте.

— А по-вашему, это возможно? Можно застрять, даже если человек талантлив?