Домой с войны, которой не было

вымирают еще на стадии командира взвода, возрождаясь заново уже со стаканом водки в

руке ).

До реки Кокча недалеко, "саперная удочка"- толовая шашка - безотказна , всего и

делов-то! К тому же район спокойный, погода стоит тьфу-тьфу-тьфу!

Две БМД подкатили прямо к палатке медпункта:

- Эй, док, пошевеливайся! Не хер дрыхнуть, успеешь еще, вечный сон впереди!

Это командир девятой роты старлей Колтунов. Сидит на башне, улыбается, в

глазах чертики зеленые.

- Приказано ехать с нами!

От его улыбки у солдат частенько мороз по коже . Колтунов - известный спец по

наказанию кишлаков за «плохое поведение». Если в каком-либо кишлаке раздолбают нашу

колонну с продовольствием и водой, например, и побьют много народу, на следующий день

туда пойдет «девятка». Однажды Аркадию пришлось видеть их в деле: рота окружила

кишлачок ( всего-то полдесятка домов) , Колтунов и несколько солдат-"стариков" пошли

по домам. Заходили, молча расстреливали все ,что шевелится, до последней курицы. Затем

разбивали керосиновую лампу (у афганцев в кишлаках электричества и не знали), бросали

зажженную спичку - и в следующий дом.

Война, конечно, работа жестокая и подчас грязная, но Колтунов убивал и жег с

наслаждением! Да и своих он не особо жалел. За не очень-то большую провинность мог

заставить солдата отрыть окоп «для стрельбы с лошади стоя». Это в азиатской-то каменистой

почве! Его не любили, но уважали за отчаянную храбрость в бою: всегда первым лез в самое

пекло.

Один бог знает, как он прошел медкомиссию при поступлении в училище - в батальоне

его считали явным психом, садистом . Впрочем, как говорил один из профессоров в

Военно- медицинской Академии: "Отсутствие обеих передних лобных долей головного

мозга не является препятствием для службы офицером в ВДВ."

До Кокчи ехать сравнительно недалеко, километров 15, может быть, но на гусеницах -

не на «Хонде», больше 20 км в час не пойдешь. Плелись более получаса, а конца не видно.

Впрочем, торопиться некуда.

- Первая-а! Вторая-а! Суши весла! - Колтунов заржал вслед собственной шутке. - Эй, док! Перекури,отдохни!

- А ты?

- А я не курю, забыл? Я, док, в отличие от тебя, знаю, что курить вредно! А я хочу

жить долго, я ещѐ погуляю на твоих поминках! Но ты не волнуйся, док, я тебя хорошим

словом помяну!

- Типун тебе на язык, дурак! Мы ж на войне, а это тоже вредно для здоровья! Мало ли

что может случиться!

- Думаешь? Может, ты и прав, док. Кстати, ты мне поднадоел. Пересаживайся на

вторую БМД, а то там у меня даже сержанта нет! Если что, они и дороги назад не найдут!

Аркадий уселся на башню второй машины, подсоединил кремальеру шлема к рации -

он же теперь командир машины.

- Наотдыхались? - прозвучало в наушниках. - Вперѐд!

Передняя машина рванула, вторая взревела двигателем - и ни с места!

Аркадий нагнулся взглянуть: механик, чертыхаясь, что-то нажимает, дергает рычаги, мотор ревет, а ни одна передача не включается.

- Ты что там возишься? Оста...

С ослепительным грохотом раскололась земля, крышка люка больно ударила по

заднице, Аркадий свалился внутрь.

Прильнул к тримплексу, повернул башню влево, вправо - никого! Где первая машина?

Это не засада, да и неоткуда ей здесь взяться: вокруг лишь голая степь, ни дерева, ни

кустика! Только вдали виднеются горы, да впереди горит развалившаяся БМД.

- Все, кроме механика, к машине!

Первым выскочил из люка, кубарем скатился вниз, подбежал.

Боже! Мины же здесь быть не должно! Только полный болван мог поставить

противотанковую мину на третьестепенной дороге, не перед мостом и не на сужении , короче - там, где шанс на успех минимальный! Ее здесь просто не могло быть!

Видимо, сменился ветер, и Аркадий задохнулся от удушливой вони - горели

солярка, резина, краска. И - запах горелого мяса!

Превозмогая тошноту, едва сознавая, что делает, стал собирать на плащ-палатку

всѐ, что осталось от Колтунова и его экипажа: куски окровавленного обгоревшего мяса с

обрывками обмундирования.

Взрыв был мощным: мина плюс 2кг тола - десять двухсотграммовых "саперных

удочек". Башня отлетела метров на 10, останки экипажа раскидало ещѐ дальше, невозможно разобраться, что и кому принадлежит.

Одного из солдат вырвало, Аркадий отправил его назад, к машине, а сам всѐ ползал

и ползал, собирал куски человечины, словно подсознательно надеялся, что всѐ ещѐ можно

исправить, склеить и оживить, надо только всѐ до конца подобрать...

- Нда, ни хрена себе рыбалочка! - протянул Юрка. - Всѐ понятно, Аркан, и настроение

твоѐ понятно. Обидно, конечно, вот так, ни за что, ни про что!

- Да? А остальные - за что?

- Откуда я знаю? Мне вообще-то по фигу, кто там кого в Кабуле грохнул, и сколько.

Мы, правда, не знали, что и ты там шашкой размахиваешь, но...