Домой до темноты

Страж обнял ее за плечи и подтолкнул к лестнице.

— Не связывайся, — сказал он.

— Долбоеб занюханный! — не унималась Джелли. — По тебе психушка плачет! Да я сейчас сама неотложку вызову!

Дверь захлопнулась. Без особой надежды Джелли молилась, чтобы Ласло понял ее знак. Загремела дверная цепочка, и на площадку вывалились рыхлые телеса соседа, облаченного в голубой халат и пижаму. Несмотря на громадные размеры, Ласло выглядел совсем нестрашным.

— Все, мое терпение лопнуло! — проревел он; его пухлые розовые щеки тряслись от ярости.

— Отвали, придурок! — буркнул Гай.

— Ты еще кто такой? — наступал Ласло. — Что это за хер с бугра? Пошел ты!..

Затем совершенно внезапно ярость соседа угасла, словно в его голове щелкнул выключатель. Ласло вмиг переменился, став вежливым, деликатным и безобидным, каким обычно был на людях.

— С вами все в порядке, мисс Сежур?

За Джелли ответил Гай:

— Я два раза не повторяю.

— Этот человек вам докучает? — Ласло шагнул ближе.

Лишь теперь Джелли сообразила, какой опасности его подвергает, втянув в свою беду. Она подавала отчаянные знаки, чтобы Ласло ушел. Но он не остановился.

— Ты пересек черту, жирный, — спокойно сказал Гай. Зловещий тон заставил Джелли опустить взгляд на его ладонь, в которой материализовалось нечто похожее на изогнутый клинок. Сверкающая сталь казалась продолжением вытянутой и прижатой к боку руки.

— У него нож! — взвизгнула Джелли.

Гай выпустил ее плечо и сосредоточился на здоровенном болване, который шел на него. Она получила единственный шанс дать деру. Когда нож по восходящей дуге взметнулся к незащищенному горлу Ласло, Джелли нырнула к лестнице и припустила вниз.

Пролетая через три ступеньки, в конце первого пролета она споткнулась и упала. Джелли содрогнулась от ужаса, когда сверху донесся странный звук — будто человек срыгнул и отхаркнул или подавился криком. Она рванула дальше, зная, что, если обернется и увидит Гая, страх ее парализует. На площадке второго этаже она услышала грузное буханье, словно преследователь с легкостью одолевал по целому пролету зараз.

Он нагнал ее на цокольном этаже.

— Моя машина прямо перед входом, — спокойно сказал Гай и взял ее за руку, словно ничего не произошло. — Выходим вместе.

Он даже не запыхался.

Что-то капнуло на плитки пола. Джелли посмотрела вверх. Гай зажал ей рот, придушив рванувшийся крик. Из узкого лестничного колодца капала… нет, уже ручейком текла кровь. Джелли почувствовала, как что-то теплое лизнуло ее пальцы, выглядывавшие из сандалий, и едва не грохнулась в обморок.

— Будь умницей. — Гай крепче ухватил ее плечо. — Ничего не говори и просто садись в машину.

Мобильник зазвонил, когда лифт миновал десятый этаж, одолев половину пути до вестибюля, в котором меня ждали детективы.

— Да? — Я слышал звук мотора и шум встречных машин.

Мужской голос проговорил:

— Скажи ему, мы покатаемся.

— Кто это?

— Скажи, мы прошвырнемся к одному дому, дорогу он знает. Ах, извини, милая, ты же не можешь говорить, когда мой хер у тебя во рту. — Заскрипела клейкая лента, раздался вскрик. — Так лучше?

Я слышал рыдание Джелли.

— Скажи, если он вызовет копов, я тебя убью.

Я знал этот голос. В последний раз я слышал его во Флоренции у грота, где убили Софи, — этот сиплый тягучий голос на прощание сказал: «Не дергайся, Эд».

— Не надо, мне больно… Ох! — вскрикнула Джелли. Потом все смолкло.

72

Примерно на середине моста Джорджа Вашингтона я сказал таксисту, что передумал: когда переедем на берег Нью-Джерси, пусть развернется и везет обратно в город.

Шофер через зеркало глянул на меня, но ничего не сказал.

По нижнему уровню моста мы направлялись в Гил-манс-Лэндинг, куда, как я думал, Страж повез Джелли. Однако последнюю пару миль меня грызли сомнения. Естественно, я знал дорогу — дорогу он знает, — но тот ли это дом? Может, он имел в виду «Небесное поместье»? Вдруг здесь какой-то подвох? Шины шуршали: плох-хой з-звонок, ош-шибочное реш-шение.

Зазвонил мобильник. Он лежал на сиденье, куда я его только что бросил. Каждые две минуты я набирал Джелли.

Я схватил телефон и нажал кнопку ответа:

— Эд Листер.

Молчание. Где-то фоном наигрывала музыка — похоже, духовые мексиканского оркестра, — но никто не говорил. Я посмотрел на дисплей и увидел значок входящего видеосообщения.

Маленький экран осветился, затем погас, и через секунду появилось изображение неприбранной постели — сбитых простыней и подушек, сгрудившихся в изголовье. Камера медленно поднялась к картине на стене. По описаниям Джелли, я узнал натюрморт с музыкальными инструментами Брака. Это была ее комната, ее квартирка на Тридцать девятой улице.

Изображение застыло. О господи, они еще там! Я угодил в ловушку. Он убьет ее прямо в квартире… если уже не убил. Наверное, это была запись убийства, и Страж хотел, чтобы я все видел.