Домино

Радиге, Рауль. Он представляется так, как его имя было бы написано в телефонном справочнике. Сначала фамилия. Он предлагает женщине сесть на один из трех белых стульев и садится напротив. В маленьком блокноте он записывает ключевые слова: клиника Артман, Американский госпиталь, ночные разговоры, странное поведение в ресторане. Женщина рассказывает незнакомому мужчине все, что она знает о том, чего не знает. Она никогда не делала этого раньше, ее голос дрожит. Он протягивает ей бумажный платок, как опытный психолог, каковым, собственно, и является. И она плачет. Он не подходит к телефону. Женский голос начитывает сообщение. Он делает потише. Манон машет рукой, так, как обычно машут, когда извиняются, что плачут в присутствии малознакомых людей. Он неподвижен и абсолютно безэмоционален, как тот, с кем это случалось раньше, и кто знает, что протянутая рука или любой другой утешающий жест может или усилить плач, или быть неправильно воспринят. Успокойтесь, мадам… он бросает короткий взгляд на блокнот… Токе. Я привык, что мои клиенты в напряжении. Поскольку Радиге не выказывает сочувствия и не пытается ее утешить, слезы Манон высыхают сами.

О ней говорят как о клиенте. Это помогает. После вынужденного молчания он продолжает. Иными словами, вы хотите ясности о роде деятельности мсье Токе, так как вы предполагаете, что у него другая работа, нежели та, о которой он говорит. Кроме того, вы желаете выяснить что-либо о его внебрачных делах. В этом суть дела?

Да.

Могу я попросить вас прийти сюда через неделю?

Да, конечно. Вы хотите предоплату?

«No cure no pay»,[15] говорит Радиге и протягивает ей руку.

~~~

Воскресенье в Париже. Густой ковер из крокусов в Люксембургском саду. Последние пару лет по традиции Колетт приходит сюда со своей мамой встречать весну. Они ждут этого каждый год. Они играют в классики на террасе перед оранжереями. Потом они пьют в кафе горячий шоколад. Идут, держась за руки. Колетт говорит о куклах Барби и о чем-то, что видела по телевизору. Разве не так, мама?

Прости, что, моя дорогая?

Ты совсем меня не слушаешь, совсем!

Да нет же, повтори еще раз.

Ну, по телевизору та блондинка в «Отеле Каролины» сказала, что, когда влюбляешься, это как будто душа сливается с телом. У тебя так было, когда ты влюбилась в папу?

Она так и сказала, в «Отеле Каролины»? Да уж. Может, было не прямо так, но что-то в этом роде.

Да, это хорошее описание.

Знаешь, мама, я тут еще кое о чем подумала. Прежде чем выйти замуж, по-моему, неплохо было бы пригласить его домой за пару деньков до свадьбы. А то вдруг у него ноги воняют.

Сабатин смеется. Громко. Колетт — лирический и в то же время практичный ребенок. Да, я считаю, что это было бы неплохо.

Они играют в классики. У Колетт стало хорошо получаться.

Ну, мама, возьми же себя в руки. Раньше ты могла пропрыгнуть все квадратики. Что с тобой?

Да, что с Сабатин? Она не может сконцентрироваться на таких простых действиях, как прыжки на одной ноге и передвижение бит в те девять полей, которые необходимы, чтобы попасть в рай. Давай я лучше на тебя посмотрю, сокровище мое.

Нет, это совсем не весело. Ноет ребенок. А я ведь так этого ждала.

Это нехорошо. Сейчас Сабатин должна взять себя в руки. Ее телефон звонит где-то на дне сумки. Обычно она его не берет, когда у нее выходные или когда она с детьми. А что если это он? Она не знает, что скажет, и отойдет ли, чтобы находиться вне зоны слышимости Колетт. Каждой клеточкой своего тела она надеется, что это он. Но она не успевает подойти к телефону, включается автоответчик, и ожидание распространяется по всему ее телу. Это была Ева, соседка сверху, которая спрашивает, придут ли они на чай, когда закончат прыгать. Клаудин скучает по Колетт.

Мама, давай же!

Смотри сюда! Сабатин достает из сумки маленькую запечатанную лаковую коробочку.

Что это?

Это мне подарил дедушка.

А что в ней?

Не знаю.

Почему ты ее не открываешь?

Именно поэтому и не открываю. Она мне нравится. Там может быть секретное письмо. Или засушенная пуповина верблюда.

Фу, как противно. Мне бы больше хотелось чего-нибудь другого, например, засушенного цветка из свадебного букета. Или… Или бриллиант.

Да, может быть.

Раз ты не знаешь, что в ней, почему ты всегда с ней ходишь?