Доминик (ЛП)

— Я была пьяна, поэтому и сказала все то, что сказала прошлой ночью. Я не помню этого, а значит этого не было…

— Это было, и тебе это понравилось. Ты, черт побери, мурлыкала, когда я обнимал тебя.

Я мурлыкала?

Кем, мать его, он думал, я была… кошкой?

— Люди не мурлычут…

— Малышка, ты издавала урчаще-мурлыкающие звуки, потому что тебе было так уютно и комфортно в моих руках. Нравится тебе это или нет, но ты наслаждалась сном со мной!

Я сощурила глаза, и теперь они превратились в маленькие щелочки.

— Я была пьяна.

— И это твоё оправдание? Ты вела себя так, потому что была пьяна?

Эх, да!

— Очевидно, Доминик, что я не могу выносить тебя, поэтому я должна была бы быть пьяной до безумия, чтобы по собственному желанию забраться в твою постель и хотеть, чтобы ты прикасался ко мне!

Его серебряные глаза вспыхнули.

— Иди на хер, Брона, ты ведешь себя как настоящая сука…

Я ударила его. Прямо по лицу. Саму себя удивив своим внезапным проявлением агрессии, но я не могла ничего поделать.

Ни один мудак не смеет называть меня сукой!

Мне даже было плевать, ударит ли он меня в ответ или нет, потому что сейчас суть была бы не в том, что мужчина ударит женщину, поскольку я сама только что приложилась к нему сильнее, чем один человек должен был бы к другому, но этот урод сам напросился.

Я развернулась, собираясь уже вылететь из комнаты Доминика, но меня схватили за волосы, и рука обернулась вокруг моей талии, останавливая мои движения.

— Отпусти меня! — выкрикнула я; мои руки взлетели, чтобы схватить руку, вцепившуюся в мои волосы.

— Нет, — прорычал он мне на ухо, — потому что ты снова ударила меня.

— Ты назвал меня сукой, поэтому мне глубоко похер! — выкрикнула я.

Его зубы, да, его зубы, сомкнулись на моей шее и прикусили кожу. Я знала, что это не было достаточно сильно, чтобы прокусить её, но все-таки было больно. Было охренительно больно.

Я снова вскрикнула и закинула руки назад, ударяя его в любое место, до которого только могла дотянуться.

— Я убью тебя! — поклялась я.

Внезапно он освободил меня от своего рта и рук, поэтому я развернулась и буквально прыгнула на него, вскинув руки.

Мы столкнулись и упали на кровать; я была сверху в течение примерно трех секунд, пока Доминик не перевернул нас и не прижал меня к кровати собой. Я прекрасно осознавала, что на мне было только моё вчерашнее платье, и оно задралось до самого верха моих бедер, демонстрируя моё нижнее белье и голые бедра.

— Голубое кружево? Я думал, ты носишь бабушкины труселя…

— Слезь с меня! — выкрикнула я и попыталась пнуть его ногой, поскольку он удерживал мои руки пригвожденными к кровати, но он втиснулся между моих ног, чтобы помешать мне, причинить ему вред этим способом.

— Успокойся, ты не добьешься ничего хорошего, ведя себя как психованная сука…

— О боже мой, ты хоть что-нибудь знаешь о женщинах или людях в целом? Не оскорбляй человека, когда пытаешься успокоить его, потому что это производит обратный эффект, ты долбаный тормоз!

Я проигнорировала тот факт, что мне самой следовало бы воспользоваться своим же советом, потому что прямо сейчас Доминик был взбешен не меньше меня, и то, что я его обзывала, ну никак не делало его счастливее.

Он покачал головой, зашипев на меня:

— Я мог бы придушить тебя прямо сейчас, потому что ты, не-мать-твою-возможна!

— Если бы это не было незаконно, я бы убила тебя! — прорычала я в ответ.

Губы Доминика изогнулись, прежде чем он покачал головой и тихо усмехнулся.

— Так же как и я тебя, красавица.

Я зарычала; он зло уставился на меня в ответ.

Он склонил свою голову к моей, и я задержала дыхание, когда кончик его носа коснулся моего, заставляя моё сердце, бешено колотиться в груди.

— Я ненавижу тебя! — выплюнула я.

Левый глаз Доминика задергался.

— Я тоже тебя ненавижу.

Затем он обрушил свой рот на мой и поцеловал с огромным желанием и напором, которые удивили меня.

Я закрыла глаза и попыталась сжать ноги, потому что дрожь, которую я прямо сейчас испытывала, направлялась вниз, сосредотачиваясь в одном месте. Тот факт, что Доминик находился между моих ног, только заставил мои ноги сжать его бедра, вынудив его зарычать на меня сверху вниз.

Мои берда дернулись вперед, ударяясь о его.

Я так сильно ненавидела его за то, что он заставлял мое тело реагировать на него таким образом. И возненавидела его даже сильнее, когда открыла свой рот для него и поцеловала страстно в ответ!

— Ты к чертям сводишь меня с ума, — прорычал он мне в рот.

Так же, как и ты меня, приятель!

Он освободил мои прижатые к кровати руки и, перенеся свой вес на локти, склонился надо мной. Я должна была использовать руки, чтобы оттолкнуть его от себя, начать царапать его лицо или сделать ещё что-то в этом роде, но не сделала этого. Нет, я поступила очень глупо и обернула руки вокруг его шеи, притягивая его голову к своей так близко, как только могла.