Доминик

Услышав, как за ним захлопнулась дверь, Доминик пошел по коридору, радуясь, что ему удалось испортить Луке вечер.

Когда он подошел к лифту, то, еще не свернув за угол, услышал звяканье ключей.

– И снова здравствуйте... Доминик, - поприветствовал его, Сэл стоял там, ожидая его прихода.

Он кивнул, входя в лифт. – Здравствуйте.

Сэл нажал на кнопки, чтобы поднять их на этаж казино, и двери медленно закрылись. – Хорошо провели вечер?

– Да, - ответил Дом, наблюдая, как выпадают цифры.

Сэл быстро повертел в руках ключи. – Хорошо.

Скользнув по нему взглядом, Дом осмелился задать вопрос, который задавал с той самой секунды, как ему разрешили войти в подпольное казино. – Зачем ты это сделал?

– Я сделал это не для тебя. – Сэл заговорил сквозь лязг металла. – Я сделал это ради нее.

Удивленный, Дом не мог не напомнить ему об одном маленьком факте. – Но она называет тебя жополизом.

– Она рассказывала тебе, как ее отец надеялся, что мы поженимся, когда мы были еще детьми?

– Нет..., - прошептал Дом, не зная, как отнестись к этому факту. – И как это связано с тем, что она назвала тебя целовальщиком задниц?

Медленная улыбка тронула губы Сэла. – Ну, я просто подумал, что ты лучше других знаешь, что братья и сестры дерутся.

Доминик улыбнулся. Сэл рассказал ему о том, что Данте хочет, чтобы они поженились, не для того, чтобы заставить его ревновать. Он сказал ему, чтобы он знал, что Мария и Сал думают друг о друге не более чем брат и сестра.

Доминик сделал шаг вперед, стоя перед братом, которого он так и не успел узнать, и протянул ему руку.

– Надеюсь, Данте все-таки исполнит свое желание. – Великий Сальваторе пожал ему руку. – Сын Люцифера должен жениться на его дочери.

– Надеюсь, что так, - сказал Дом, когда дверь лифта открылась.

Опустив руки, Дом вышел, но как только дверь закрылась, Дом остановил ее.

Толкнув лифт рукой, он посмотрел на человека, который был с ним одной крови.

– Я не знал, кто ты такой, - пообещал он со стыдом в глазах, вспоминая каждый раз, как проходил мимо маленького бездомного мальчика на улице. – Люцифер сказал мне об этом только после того, как я встретил тебя, и к тому времени я уже знал, что тебе лучше быть здесь.

Глядя в черно-синие глаза, Дом думал, что увидит в них ненависть; это было то, что он заслужил. Но Сэл произнес слова, которые освободили его душу от того, за что Доминик до сих пор не мог себя простить.

– Я знаю.

 

* * *

 

 

Солнце, светившее в высокие окна, заставило Марию поднести руки к пульсирующей голове. Она очнулась только через минуту, почувствовав жгучий запах Доминика и тепло шерсти, укутывающей ее под одеялом.

Потянувшись, она нащупала куртку Доминика, в которой спала, и начала медленно вспоминать прошедшую ночь. Это была одна из лучших ночей в ее жизни, и она могла сравнить ее только с одной .....

Мария взяла телефонную трубку. Набрав номер, она поднесла трубку к уху дрожащей рукой, слушая призрака.

– Это Кейн Эванс, оставьте сообщение, и я перезвоню вам, как только смогу.

 

Бип.

 

Яростно прижимая к себе куртку, она старалась не расплакаться. – Я доверяла тебе ....

* * *

 

 

 

Услышав, как зазвенел телефон в тумбочке, Доминик хотел сделать вид, что не услышал его. Он пожалел, что не выбросил телефон. Так бы он никогда не узнал, что женщина, в которую он был влюблен, все еще любит другого мужчину.

Доминик знал, что делает Мария. Она перевела их отношения исключительно на сексуальный уровень и боялась выплеснуть на поверхность те маленькие эмоции, которые она в себе таила. Ее первая любовь причинила ей боль, и теперь Дом расплачивался за это. Мария готова была отдать только свое тело, лишь бы не испытывать больше той жалкой боли.

Когда Мария спросила, почему она так сильно хочет его,

У него не хватало духу сказать ей правду. Эти слова причинили бы ей такую же боль, как и ему.

Уставившись на тумбочку, Доминик почувствовал себя больным ублюдком из-за того, что оставил телефон у себя.

И еще более больным он был сейчас, когда слушал сообщение, которое, как он знал, могло разбить ему сердце.

Доминику оставалось только молиться о том дне, когда Мария перестанет звонить Кайну.

 

 

 

 

Сорок третья глава

 

Обед из ада

 

– Кто, черт возьми, встает в такое время? – пробормотала Мария, стараясь не вызвать очередную порцию боли, заставляя голосовые связки работать.

–Сейчас семь вечера, - сообщил ей Дом, пока они шли к дому Кэт и Драго.

– Кажется, меня тошнит, - пожаловалась она, пытаясь сосредоточиться, несмотря на сверлящую боль под кожей головы.

– Это называется похмелье, принцесса.

– То, что я испытываю, - это не похмелье, это скорее прелюдия к смерти. – Были совершены ошибки. Первая из них заключалась в том, что с помощью алкоголя она не стала увлекаться мужскими частями тела Дома, после того как он отказался от своей позиции по поводу добрачного секса. Вторая ошибка заключалась в том, что она открыла дверь, когда он пришел за ней вечером, а последняя, на данный момент, казалась самой худшей: никогда не купить пару туфель.