Доминик

— Таким людям, как Марко, нет дела до семьи или чести. Он знал, что Райдер собирался увезти нас из Нью-Йорка независимо от того, хотел Дэмиен этого или нет, и после того, как Трента не стало, у него появился отличный шанс удержать нас рядом с собой.

Я поморщилась.

— Мы с ним даже не знакомы, но я уже ненавижу его.

Доминик прижался своим лбом к моему.

— Вы никогда и не познакомитесь.

Я кивнула.

— Хорошо.

Он нежно потерся своими губами о мои, прежде чем немного отстранился.

— Теперь ты понимаешь, почему я занимаюсь этим? — спросил он.

Я кивнула.

— Ты защищаешь своего брата.

Доминик поцеловал меня в лоб.

— Я знал, что ты поймешь, стоит мне только рассказать тебе все.

Я посмотрела на него с серьезным выражением лица.

— Это уже точно всё? Ты ничего больше от меня не скрываешь?

Доминик покачал головой.

— Тебе известно всё о моём прошлом, большая часть которого принадлежит даже не мне, а Дэмиену, но, тем не менее, ты знаешь о нем абсолютно всё.

Кивнув, я глубоко выдохнула.

— Я понимаю это, хотя мне ещё нужно всё это осмыслить. С этим трудно свыкнуться.

Доминик погладил мои сложенные по-турецки ноги.

— Знаю, малышка.

Я помолчала секунду, а затем спросила:

— Вы с Дэмиеном ходите в школу в качестве прикрытия для вашего «семейного бизнеса», чтобы ваша семья казалась нормальной?

Доминик фыркнул.

— Нет, мы хотим ходить в школу. Это единственная нормальная вещь в нашей жизни, которую мы может контролировать.

Я кивнула, а затем подумала о его братьях.

— Что делают для Марко остальные ребята, если ты дерешься для него?

Доминик покусал немного губу, прежде чем ответил:

— Кейн собирает для него долги, и его Марко называет своим верзилой. Если кто-то задерживает плату или просто нуждается в «беседе», Кейн именно тот человек, кого Марко посылает, чтобы выполнить эту работу.

Я ахнула.

— Но Кейн милый!

Доминик улыбнулся.

— Ты же видела его шрамы, он заработал их не за то, что был милым.

Охренеть!

Кейн с его большой красивой улыбкой причиняет боль людям по поручению этого урода Марко. Конечно, он делает это ради безопасности Дэмиена, я понимаю это, но, тем не менее, это просто убийственно шокирующе!

— Алек, что делает он? Если ты скажешь мне, что этот любитель пофлиртовать причиняет боль людям, тогда я запрячусь в угол и начну реветь.

Доминик рассмеялся.

— Алек дерется с людьми? Брона, очнись, он решает проблемы Марко полюбовно, в буквальном смысле этого слова.

Я уставилась на Доминика.

— Лучше бы тебе, черт побери, объяснить это.

Доминик прикрыл глаза.

— Марко занимается различными вещами, начиная от наркотиков и оружия и заканчивая всеми видами развлечений, включая борьбу и секс, но, конечно, не ограничиваясь ими.

Я тупо смотрела на него, по-прежнему ожидая, когда он доберется до той части, где рассказывается о роли Алека во всем этом.

Усмехнувшись, Доминик потер лицо.

— Алек эскорт для клиентов Марко, Брона. Ну, обычно жён или мужей его клиентов. Его работа заключается в том, чтобы делать их счастливыми.

— ЧТО?! — выкрикнула я.

Доминик дернулся от испуга, а затем рассмеялся.

— Из всего, что я только что тебе сказал, тебя шокировало только это?

Нет, но все же!

— Алек — гей? — спросила я, не способная поверить в это.

Доминик покачал головой.

— Он бисексуал.

О боже мой.

— Я и предположить не могла, думала, он натурал, — сказала я.

Доминик усмехнулся.

— Ему нравятся и киски, и члены. Жадный ублюдок просто не может выбрать между ними.

— Значит, ты боец подпольного клуба, Кейн — верзила, а Алек ... эскорт. Все верно? — спросила я, а затем покачала головой.

Никогда не думала, что скажу такое.

— Да, а Райдер занимается наркотиками и оружием для Марко, так что технически он нарко-оружейный дилер.

Охренеть можно!

— А Дэмиен? — пропищала я.

— А Дэмиен ничем. Он не связан с Марко. Это одно из условий нашей сделки. Он держится в стороне от всего этого дерьма, в то время как мы работаем на Марко, чтобы обеспечить ему безопасность.

Я выдохнула.

— Слава Богу, хоть один из вас нормальный.

Доминик переместился, и через несколько секунд я уже лежала на спине, а он располагался у меня между ног.

— А что во мне ненормального, красавица? — поддразнил он.

— Ты должен быть восемнадцатилетним иностранным студентом по обмену, а не бойцом секретного подпольного клуба, который связан с одним из самых опасных людей в мире! — я не была удивлена тем, что мои глаза наполнились слезами, и, по-видимому, Доминик тоже, потому что, когда слезинка скатилась по моей щеке, он усмехнулся, что заставило меня подумать о нем, как о настоящем мудаке.

Доминик прижался своим лбом к моему.

— А я все думал, когда же покажутся слезы. Я удивлен, что ты смогла выслушать почти весь рассказ, не заплакав.

Я всхлипнула.

— Спасибо за вотум доверия.

Доминик рассмеялся, что заставило и меня тоже смущенно улыбнуться.

Он поцеловал меня в кончик носа.

— Знаю, это дерьмо — настоящее сумасшествие, в это трудно поверить и ещё труднее принять, но мне нужно, чтобы ты доверяла мне, хорошо? Я знаю, что делаю. У меня все под контролем.

— Я доверяю тебе, не могу поверить во все это, но я тебе доверяю.