Доминик

Он повернул меня к себе и, склонив голову, потерся своими губами о мои. Я знала, что должна была тоже нежно поцеловать его в ответ или даже попытаться подразнить его легким поцелуем, но просто не смогла. Я крепко прижалась своими губами к его и проникла языком ему в рот.

Простонав, Доминик напрягся, а затем резко отстранился от меня.

— Брона, — прорычал он. — Я хочу трахнуть тебя, когда ты целуешь меня вот так!

Я улыбнулась ему. Мне нравилось так сильно его заводить.

Это заставляло меня почувствовать себя могущественной.

Я наклонилась вперед и мягко поцеловала его, но он снова застонал.

— По-прежнему заставляет меня хотеть тебя трахнуть.

Я рассмеялась.

— Так что, мне перестать целовать тебя?

— Никогда не переставай целовать меня. Никогда! — прорычал он, вызвав у меня улыбку.

Она поцеловал меня в лоб и вздохнул.

— Мне жаль, что я напугал тебя. Ты же знаешь, что я никогда бы и пальцем тебя не тронул. Так ведь?

Я кивнула.

— Знаю, но ты все равно становишься очень пугающим, когда ведешь себя вот так, конечно, если я не зла так же сильно, как и ты, потому что порой мне кажется, что я пугаю тебя, находясь в подобном состоянии.

— Так и есть, но в то же время я думаю, что это чертовски сексуально, — пробормотал Доминик.

Фыркнув, я закатила глаза.

— Нам нужно поговорить.

Он кивнул и посмотрел на меня.

— Скажи мне, что Бранна уже тебе рассказала.

Я сделала, как он просил, и, когда закончила говорить, он кивал.

— Ты когда-нибудь слышала о человеке по имени Марко Майлз? — спросил меня Доминик.

Поразмышляв немного, я покачала головой, как бы отвечая «нет».

— Черт, детка, ты действительно как из пещеры, — пробормотал он.

Я нахмурилась.

— Я не знаю никаких плохих людей, Доминик. На протяжении многих лет я старательно избегала различных разговоров и сплетен.

Доминик кивнул.

— Знаю, но все слышали о Марко, его имя известно во всем мире. Он… очень плохой человек.

Я прикрыла глаза и спросила:

— И он твой босс?

— Да.

Моё сердце раскололось надвое.

— О боже мой, — прошептала я.

Доминик прижал меня к себе ещё крепче.

— Я не продаю наркотики, не принимаю их, не убиваю людей и не выполняю работу, за которую меня могут пожизненно упрятать за решетку.

Я распахнула глаза, чувствуя себя немного больше, чем просто сбитой с толку.

— Тогда чем же ты занимаешься?

Его челюсть напряглась.

— Можно сказать, я возвращаю долг боями.

Я нахмурилась.

— Деньги?

Он вздохнул и прикрыл глаза.

— Нет, не деньги. Все намного сложнее.

Я села прямо и потянула его вслед за собой. Повернувшись к нему и скрестив ноги, я махнула рукой.

— У меня полно времени, так что давай, выкладывай.

Губа Доминика дернулась.

— Командирша.

Я пожала плечами.

Он потер лицо руками, прежде чем снова встретился со мной взглядом.

— Мой отец был лучшим другом Марко с тех пор, как они были детьми. Они оба были плохими людьми и начали создавать свою империю с нуля. У них были связи со многими донами из различных мафий, почти с каждым наркокартелем, известным человеку, и закон, можно сказать, был у них в кармане. Мои братья и я выросли среди насилия и такого образа жизни, не зная ничего лучше. К нам относились как к принцам, и мы получали все, что хотели из-за того, кем был наш отец. Высококлассный эскорт обслуживал меня с тех пор, как мне исполнилось тринадцать, потому что я не хотел сам себе дрочить. Мы жили как в какой-то дымке до тех пор, пока родителей не убили сразу после нашего с Дэмиеном пятнадцатого дня рождения. Отец перешел дорогу Марко, пытаясь срубить побольше денег на сделке наркокартеля, поэтому Марко и убил их, пока они не успели его кинуть. Они были лучшими друзьями, но жадность к деньгам изменила их, сделала их пустыми… злыми. Моя мать была ничем не лучше. Она не любила ничего, кроме денег и материальных ценностей. Она поощряла отца продолжать наш образ жизни… и в конечном итоге это их убило.

Пока Доминик говорил, он смотрел на меня и, увидев, что я плачу, замолчал.

— Детка, пожалуйста, не плачь. — Он нахмурился и потянулся ко мне.

Я двинулась вперед и заключила его в объятия, прижимая его к себе крепче, чем когда-либо прежде.

— Мне так жаль.

Доминик начал покачивать меня из стороны в сторону.

— Что тебе жаль?

— Твоё детство, мне бы хотелось, чтобы ты и твои братья получили ту же любовь, которая досталась нам с Бранной от родителей. — Я шмыгнула носом.

Он погладил меня по щеке большим пальцем и пробормотал:

— Никто прежде никогда не плакал из-за меня.

— Ну, ты мне любишься, поэтому, конечно же, я буду плакать, когда слышу о твоем детстве, — воскликнула я.

Доминик мягко мне улыбнулся.

— За исключением моих братьев, для меня в мире нет ничего важнее тебя, ты значишь для меня всё. Я просто хочу, чтобы ты узнала это прежде, чем я закончу то, что должен сказать тебе, хорошо?

Было ещё что-то?

О, боже!

— Хорошо, — кивнула я.

Он тяжело выдохнул и облизал губы, прежде чем продолжил: