Доминик

— Я довольно близок к тебе прямо сейчас.

Я закатила глаза и стукнула его кулаком по плечу.

— Нет, я имею виду здесь, — огрызнулась я и указала на своё сердце, после чего уронила руку и смущенно отвела взгляд.

— Брона, — пробормотал он.

Когда я так и не посмотрела на него, он притянул меня ближе к себе и поцеловал в щеку.

— Детка, нет ничего неправильного в том, чтобы подпустить кого-то к себе ближе. Это не имеет ничего общего с тем, что произошло с твоими родителями.

Услышав упоминание о них, я закрыла глаза.

— Пожалуйста, не говори о них. Я люблю и скучаю по ним, но их больше нет. От разговоров о них, у меня только болит в груди.

Доминик снова поцеловал мою щеку и понимающе кивнул.

— Ладно, я не буду больше упоминать о них, но я просто хочу, чтобы ты понимала, что это не одно и то же.

Я фыркнула.

— Но это одно и то же, если я привяжусь к тебе — сильнее, чем сейчас — а затем случится что-то, что отнимет тебя у меня, тогда мне будет больно. Доминик, я уже потеряла двух любимых людей в своей жизни, Бранна — это все, что у меня осталось. Я не сближаюсь с людьми, просто потому что не могу вынести осознания, что они могут оставить меня, не успею я и глазом моргнуть. Это пугает меня, ясно?

Я почувствовала ещё один поцелуй у себя на щеке.

— Я никогда не оставлю тебя. Есть одна вещь, которую тебе следует знать обо мне, детка. Раз ты стала моей, то я уже никогда не отпущу тебя. Я упрямый придурок восемьдесят процентов всего времени, поэтому, даже если ты захочешь оставить меня, я все равно не позволю этому произойти.

Я бы сказала девяносто девять процентов.

Моё сердце бешено колотилось в груди, и пока он говорил, мои чувства к нему становились всё глубже с каждой проходящей секундой.

— Ты должен пообещать, что не оставишь меня. Скажи это.

Доминик уткнулся носом мне в щеку.

— Я обещаю никогда не оставлять тебя, если ты пообещаешь не делать мне больно, — усмехнулся он.

Я закатила глаза из-за его игривости.

— Обещаю.

— Я тоже обещаю.

Я вздохнула.

— А что если я наскучу тебе?

Доминик посмотрел на меня, приподняв бровь, и пробормотал:

— Детка, — так, словно то, что я только что сказала, было глупо.

Я снова закатила глаза.

— А что если тебя ударят по голове, и ты умрешь? — спросила я.

Доминик покачал головой.

— Я не могу пообещать тебе, что не умру, потому что никто не знает, когда это произойдет с ними, но я не позволю тебе не дать нам шанса только потому, что ты боишься смерти. Смерть — это часть жизни, малышка, в какой-то момент всё и все умирают. Я просто хочу, чтобы ты была рядом со мной до тех пор, пока этот день для меня не наступит.

У меня отвисла челюсть.

— Глубоко, да? — усмехнулся Доминик.

Он хотел, чтобы я была с ним, пока он не умрет, что может произойти завтра или через семьдесят лет. Поэтому да; это было чертовски глубоко.

— Эм, да!

Доминик пожал плечами.

— Как бы там ни было, это правда, ты и понятия не имеешь, что делаешь со мной, Брона. Ты заставляешь меня чувствовать, малышка, по-настоящему чувствовать. Я хочу, чтобы на этот раз ты действительно стала моей, больше никакой фигни. Ты станешь моей? — спросил он, приподняв брови.

В тот момент мой живот превратился в трепещущий беспорядок.

— Могу я подумать об этом…

— Нет, прошлым вечером ты довольно быстро решила быть со мной, поэтому отвечай сейчас.

Я зарычала.

— Я не могу принять решение прямо сейчас, сразу после всего того, что произошло сегодня. Мне нужно подумать…

— Нет, не нужно. Если ты хочешь меня, ответь сейчас и дай мне об этом знать.

Мне хотелось придушить его.

— Как я могу быть с кем-то, кто мне нравится, но в то же время, кого я действительно ненавижу?

Ладно, я не ненавидела его, но он очень часто бесил меня.

Доминик ухмыльнулся.

— Легко.

Он был невозможен.

— Ты оставишь меня в покое в школе и перестанешь постоянно задирать? — спросила я.

На этот раз он закатил глаза.

— Я не задираю тебя, а дразню, но я оставлю тебя в покое, в смысле перестану выводить тебя из себя.

Что?

— Что это значит? — спросила я.

— Я не буду говорить всякое дерьмо, чтобы разозлить тебя. Вместо этого я просто тебя поцелую.

Я ахнула.

— Мы не можем поцеловаться в школе!

Я почувствовала, как покраснела, сама не зная из-за чего.

— Почему нет?

— Потому что все знают, что мы ненавидим друг друга, — цыкнув, ответила я.

Доминик фыркнул.

— Нет, все знают, что ты мне нравишься.

Еще раз, что?

— Что? Как? Как все могут знать об этом, когда я сама ничего не знала?

— Потому что ты так злилась на меня, что становилась слепой к тому, что было прямо перед тобой. Ты игнорировала меня, но все остальные нет. Дэмиен рассказывает мне о том, как все наблюдают за мной, когда я смотрю на тебя или пытаюсь разозлить, просто чтобы привлечь твоё внимание.

Я не ответила ему.