Доминатор

— Действительно, она худая. Мы посмотрели, пока она спала. Но она молода и успеет потолстеть. Зато лицо у нее очень красивое. Мы заберем ее.

Серена проснулась, и с беспокойством глядела на мужчин.

— Мне кажется, что этот парень хочет обиняком предложить тебе руку и сердце, — сказал Уайльд, повернувшись к ней.

— Они продадут меня, мистер Уайльд. Это их ремесло, а я красива. — Это была просто констатация факта.

— Так что, по твоему, мы должны сделать? Ты эксперт по местным обычаям.

Серена села.

— У вас нет никакого выбора, мистер Уайльд. Он правильно говорит: у вас недостаточно сил, чтобы идти дальше. Верблюд доставит вас, куда вы пожелаете.

— А ты?

— Я стану наложницей какого-нибудь шейха. А может быть танцовщицей. Далеко на севере за хорошеньких девушек платят хорошие деньги. — Она не отрываясь смотрела в лицо Уайльду. Но он не был ее сводным братом, и она никогда не стала бы просить его, как совсем недавно просила Канема.

— Понятно. — Он улыбнулся молодому человеку. — Ладно, старина, вот что я скажу. Я с радостью отдал бы эту бабенку за верблюда и дорожный припас. Беда в том, что с моей стороны это была бы недобросовестная сделка, или как там это принято называть в вашей стране. От нее не будет толку. — Он демонстративно потер в паху. — Она больна. На самом деле.

Молодой человек пристально взглянул на Серену.

— С виду этого не скажешь.

— Вы не заглядывали туда, куда нужно. — Уайльд чуть-чуть сдвинул правую руку, словно вытаскивая то, что было зажато в его кулаке. — Так что мы пойдем своей дорогой, а вы своей. Мне жаль, но это лучший выход.

Молодой человек повернулся к отцу и братьям; все четверо встали и отошли вглубь оврага. Женщины продолжали свои занятия. Теперь они разбирали палатку, время от времени кидая быстрые взгляды на Уайльда. Он поднялся с места и сел рядом с Сереной.

— Это было очень мило с вашей стороны, мистер Уайльд. Но вы не сможете остановить их, если они решат взять то, что им хочется.

— Может быть на них подействуют мои слова о том, что у тебя между ногами не все в порядке. К тому же они считают, что у меня может быть какое-то оружие. Так или иначе, они возвращаются. — Уайльд поднялся. Серена встала за его спиной. Действительно, много ли у него сейчас осталось сил? Но почему он должен быть слабее, чем эти четверо, которые только что тоже проделали изрядный путь по пустыне?

— Да будет так! — произнес его собеседник. — Мы должны идти в Агадем. Но, как велит Коран, мы оставим вам воды и пищи.

— В таком случае я отгоню те мысли, которые пришли было мне в голову. А если мне удастся добраться до своих, то пошлю вам телеграмму.

Женщины вьючили верблюдов и громкими криками заставляли их подняться. Мужчины поклонились Уайльду и сели верхом, каждый на своего верблюда. Женщины пошли следом. Они оглядывались на Уайльда до тех пор, пока не скрылись за краем ложбины.

— Предлагаю закончить завтрак, раз уж они оказались столь любезны, что оставили его, — сказал Уайльд. — А потом, думаю, ты объяснишь что нам следует делать сегодня днем.

— Сегодня мы должны поторопиться, мистер Уайльд. Они собираются вернуться. И еду они оставили нам только для того, чтобы быть уверенными, что мы пробудем здесь еще некоторое время.

— Вполне возможно, моя дорогая. Но тогда, зачем спешить? Они верхом.

— Их четверо, и они вооружены, мистер Уайльд.

— А ты и представления не имеешь, какое приятное чувство, с точки зрения моей цивилизации, вызывает предположение, что они вернутся назад.

— Они убьют вас.

— Если бы они хотели это сделать, то зачем вообще было уезжать? Я думаю, что они забеспокоились, так как решили, что у меня есть пистолет.

— Они знают, что вы не вооружены, мистер Уайльд. Наверняка проверили, пока вы спали. На самом деле они, конечно, желают убедиться, что поблизости нет остальной части каравана, о котором вы им рассказали.

— И как скоро они могут появится?

— Раз мы одни, и идем пешком, то можем передвигаться только ночью. Они дадут нам время уснуть покрепче. Часа два.

— Значит мы успеем спокойно поесть.

Серена с секунду пристально глядела на него, потом села рядом и помогла доесть кускус.

— Ну что, стало получше? Я мог бы есть еще несколько лет, и все равно не насытился бы.

— Вы странный человек. Инга говорила, что вы профессиональный убийца. Что вы убиваете без шума, без милосердия или жалости, без угрызений совести. Ну, а я вижу, что вы все время шутите и кажетесь вполне счастливым.

Уайльд ногтем вынул мясное волоконце, застрявшее между зубами.

— Попробуй представить себе, милая, что бы творилось в моей черепной коробке, если бы я вел себя по-другому. А теперь скажи, любовь моя, хорошо ли ты переносишь солнце?

— Я не люблю солнца, мистер Уайльд.

— Но оно не сможет вывести тебя из строя за короткое время. Будем надеяться, что меня тоже. Ты не хотела бы раздеться?

Девушка еще раз окинула взглядом ложбину.

— У нас нет времени, а я к тому же очень грязна.

— Веришь, или нет, но я сейчас думаю о разных кинофильмах, которые мне довелось посмотреть. В том числе о боевиках. Ты когда-нибудь была в кино? — говоря все это, Уайльд неторопливо раздевался.